Итак, были сделаны первые шаги.
Из-за задержки поездов мы прибыли в Кале слишком поздно. С паромами было не все ясно.
— Кажется, — сказал Джеффри, — мы уезжаем вовремя.
Как выяснилось, паром должен был прийти через три часа.
— У нас есть время, чтобы пообедать, — заметил Джеффри.
Мы пошли в ресторан возле пристани. По пути Джеффри купил газету.
— Интересно, что там новенького? — сказал он, открывая газету, когда мы уселись за столиком. — Гитлер подписывает пакт о ненападении с Советским Союзом. Ничего хорошего в этом нет — значит, что он готовится к нападению на Польшу.
— А если это произойдет, — сказала Дженет, — начнется война. Британия и Франция не позволят захватить Польшу. — Слава Богу, мы на пути домой. О… — Джеффри нахмурился. — Убийство. Найдено тело на Рю-де-Санж.
— Где? — воскликнула Дженет.
— В Латинском квартале. Я помню это странное название[4] и улицу. Нездоровое место. Вечером туда просто так не пойдешь. Дело в том, что меня заинтересовало название улицы и я спросил в ближайшем кафе, почему она так названа. Мне рассказали, что здесь жил один человек, и у него была обезьяна. Он обычно стоял с ней на улице, и прохожие кидали монеты в кепку, которую он держал в руке… Но читаем дальше… убитый — Жорж Мансар, виноторговец из Бордо.
Я уставилась на Джеффри:
— Что? Можно посмотреть?
— Вы чем-то потрясены, дорогая? — спросила Дженет.
— Я немного знала его. Он часто бывал у нас, Жак обычно покупал у него вино.
— Ужасно, когда такое случается со знакомыми. Никогда не думаешь, что это может произойти с тем, кого знаешь.
Я была очень расстроена и думала, кто же мог убить доброжелательного безобидного Жоржа Мансара.
Поздним вечером мы взошли на паром. Завернувшись в плед, я вместе с Бейли сидела на палубе и представляла тело Жоржа Мансара, лежащее на улице… Мертвый Жорж. Как было написано, пуля попала в сердце. Кто сделал это? На почве любви? Ревнивый муж? Трудно было представить Мансара, вовлеченного в любовные дела. Затем я стала думать, что же мне делать, когда я вернусь домой. Мне надо было из Дувра ехать прямо в Лондон, оттуда же позвонить в Кэддингтон, потому что Виолетта могла быть только там, а прежде всего мне хотелось посоветоваться с ней. Для родных будет настоящим потрясением, когда они узнают, что я воскресла из мертвых. Помощь Виолетты нужна была как никогда.
Предположим, к телефону подойдет мама. Могу ли я с ней говорить? Конечно, я могу изменить голос и попросить Виолетту. Или, если ответят мать или отец, лучше молча положить трубку?
Была ночь, и мы были рядом с домом. И вот уже белые скалы Дувра. И занавес готов подняться, чтобы показать следующий акт моей драмы.
Бейли настояли, чтобы я ехала к ним и там подумала, что делать дальше. У них был приятный дом в Баши, части Уатфорда, в сущности, предместья Лондона, поскольку между ним и столицей сплошь стояли дома.
— Удобно добираться до Сити, — прокомментировал Джеффри.
Нас ждали их дочь и зять, и я была представлена им как друг, с которым Бейли познакомились в Париже и которому тоже нужно было уехать. Мне удалось с помощью Дженет избежать упоминания о шокирующих деталях, и это было нетрудно, потому что все думали о надвигающейся войне.
Я провела бессонную ночь и утром приняла решение позвонить в Кэддингтон и попросить Виолетту приехать сюда, чтобы вместе подумать, что делать дальше.
Я волновалась и потому решила сразу же положить трубку, если подойдет не Виолетта. даже если это будут родители… Я чувствовала себя виноватой перед ними, вспоминая, как любили они меня… нет, я просто не могла сказать правду прямо им в лицо… если бы я просто сбежала, но я инсценировала смерть, и это ужасно…
Нет. Сначала я должна поговорить с Виолеттой.
И прозвучал голос. Удивительно, как много всего можно перечувствовать за секунду.
— Кэддингтон-Холл, — раздался голос Эйми, одной из наших служанок.
Я успокоилась, затем вновь заволновалась, если я узнала ее голос, то почему она не могла узнать мой? Тогда я стала говорить с французским акцентом.
— Могу ли я говорить с мадемуазель Денвер… мадемуазель Виолетта…
— Мисс Виолетты здесь нет.
— Нет здесь?
— Нет. Она уехала в Корнуолл…
— О да, спасибо большое.
Я повесила трубку.
Конечно, она в Корнуолле. Я же просила ее приглядывать за Тристаном, если меня не будет рядом с ним. Подумалось, что я никудышная мать. Не то, что Виолетта. Мой маленький Тристан нуждался в ней, и она была рядом.