Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
106 
— Далеко? — спросил Яков и помахал рукой с растопыренными пальцами. — Вроде я запаха не…
— Тут — 'не', а там — 'да'! — отрезал Леша. — Дальше эта труба с другой пересекается под прямым углом. По второй идет углубление квадратное, в нем вода. Они в воде лежат.
— Утопленники, что ли? — спросил Кирилл.
— Нет. Позы такие… и лица искаженные. Газ это. Там же вещи какие-то валяются, чемоданы, рюкзаки. Я, конечно, не стал копаться, страшная слишком картина. Хотя на многое насмотрелся, но отвык, тогда, помнишь, Якуша, привыкли — такие страсти видели, и ничего, а теперь… — старик содрогнулся, обхватил себя за плечи. — В общем, это тех, кого газ варханов под землей настиг. Хорошо, нам в ту сторону не надо, нам в эту трубу.
Он кивнул на одно из отверстий, и Кир спросил:
— Почему именно в эту? По каким приметам ты определил?
Надевая рюкзак, Леша пояснил:
— Ну, вообще-то трубы все одинаковые, но именно эта в юго-восточном направлении идет. Идем.
Кир, глянув на светлое отверстие вверху, взялся за рюкзак.
— Учтите, если заблудимся, то по вашей вине, — проворчал он.
— Не заблудимся, — ответил Леша, шагая в трубу. — До самой Москворецкой так дойдем.
* * *
— Ну что, заблудились? — Если бы сарказм Кирилла был светом, то им можно было бы озарить всю московскую подземку. — Может, теперь дорогу у кого-то спросим? У крысы прохожей или еще у кого? Или можете у меня спросить… Афанасьевич, не хочешь спросить у меня, как отсюда выйти?
— Как отсюда выйти, Кирилл? — спросил Яков устало.
— Не знаю! — отрезал Кир и отвернулся.
Хорошо хоть фонарик горел ровно и ярко, и в запасе у них были еще два, и батарейки имелись, — а то от всего этого впору было впасть в окончательный пессимизм. Теперь они находились внутри узкой, так что и не выпрямишься в полный рост, трубы, состоящей из широких бетонных колес, неровно пригнанных, с сыплющейся из щелей влажной землей камешками. В некоторых местах капала вода.
Положив рюкзак под спину, Кир попытался вытянуть ноги, но они уперлись в противоположную стенку трубы. Хотелось спать, глаза слипались. Еще хотелось курить, но Яков запретил — от дыма Леше становилось хуже, хотя тот и крепился, доказывая, что ему все нипочем. Агроном сидел рядом, прикрыв глаза, а старик уполз вперед по трубе, чтобы разведать обстановку.
— Когда были под той светлой дырой, надо было 'кошку' на лестницу бросать, цепляться, выползать наверх, — продолжал Кир. — А вы… 'До самой Москворецкой дойдем'! — он изобразил дребезжащий голосок старика.
Сбоку протянулась руку, схватила его за шиворот, дернула. Повернувшись, он едва не столкнулся носом с Яковом.
— Кирилл, я очень тебя прошу: не делай больше так, — произнес агроном. — Леша — он…
— Хриплость или другие изменения голоса, боль и дискомфорт при глотании, частый кашель, кровяные прожилки в слюне, — перечислил Кир.
Еще несколько секунд Яков смотрел ему в глаза, потом отпустил.
— Много-то ты знаешь, память хорошая. Это тоже из твоей 'Кубышки'?
— Да. А помню потому, что у меня мать умерла от рака, хотя и не горла, но я все равно много про него тогда прочел, запомнил. Симптомы ясные.
Яков посмотрел вдоль трубы — фонарь старика горел далеко от них — и заговорил тише:
— Леша крепится, как может, но ему немного осталось. А ведь такой мужик сильный был… Быстрый, резкий, как выстрел! Поэтому проявляй уважение, Кирилл.
Кир отвернулся, чтобы не сказать в ответ какую-нибудь грубость. Из глубины трубы донесся голос Леши:
— Сюда идите, тут просвет! И шум внизу… Быстрее!
На корточках они поспешили в ту сторону. Леша согнулся в три погибели над круглой решеткой в одном из бетонных колец, светил вниз фонариком, поворачивая его из стороны в сторону.
— Это же метро! — воскликнул Кирилл, заметив, как блеснули рельсы. — Тоннель метро! По нему можно на станцию… А решетку как снять?
Он вцепился в толстые прутья, подергал, потом лег, наклонил голову, осмотрел края круглого отверстия. Концы прутьев были утоплены в бетон — не вырвать никак. И не сломать, конечно, а чтобы их перепилить, столько времени понадобится…
Он поднял глаза на Лешу с Яковом.
— Никак. А что дальше в этой трубе, куда она ведет?
— В сортир ведет. Слышите? — Леша ткнул пальцем вниз.
Из тоннеля донесся приглушенный крик и топот ног. Старик погасил фонарик, когда тоннель внизу озарился новым светом. Лучи нескольких фонарей беспорядочно дергались, прыгали из стороны в сторону.
106 
