Глава 17

Когда перебрались с покосившейся фермы на помятую крышу Башни, Ставро отряхнул ладони от ржавчины и сказал:

— Тем Арсенал и хорош, что тут кланы Пустоши не рулят. За порядком следят прокторы, жестко держат рынок, а прокторам сами торговцы и платят. Не то что в Москве, вот там настоящее беззаконие.

Подобрав полы плаща, он спрыгнул на полукруглый балкон, опоясавший надстройку. Далеко внизу на узкой площадке показались двое мужчин с ружьями. Ставро приветственно поднял руку, один из них кивнул, другой махнул в ответ.

— А ты был в Московии? — спросил Туран.

— Доводилось. Про рынок московский, что возле Арены, слыхал?

— Ага.

— Крупный рынок, больше этого. Только там не оружием — всякой снедью торгуют, ну и другим товаром. Хотя есть и оружейные ряды. Ладно, шагай за мной.

По лестницам, зигзагами протянувшимся вдоль закругленной стены, они направились вниз.

— В Москве рынок поделен, бо´льшую часть топливные короли контролируют, дань берут за въезд и торговые места, — говорил Ставро, бухая сапогами по железным ступенькам. — Другая часть под Орденом. Но при том за порядком там не следят. А здесь наоборот — есть общая казна, туда все платят, есть совет, который казной управляет. Половина денег уходит на охрану.

— Ты тоже платишь?

— Да. Я тут частый гость, потому прокторы разрешают мне к Башне швартоваться.

Они шагали от люка к люку, спускались с балкона на балкон, и Туран размышлял: почему Ставро ему доверяет? Спросить напрямую своего спасителя он пока не решался, что-то подсказывало: для начала надо выяснить, кем раньше был великан, чем занимался. Вот тогда и удастся на все вопросы ответы найти.

— Пришли, — сказал Ставро, перебираясь на последнюю лестницу. — Сейчас прокторам покажемся. Ты молчи, я буду говорить.

На палубе их встретили двое охранников с ружьями и палашами на поясах. Один, молодой и черноусый, с сигнальной дудкой на шее, молча кивнул, второй, постарше, скользнул по гостям равнодушным взглядом, отвернулся было, но тут же вновь посмотрел на Турана.

— Эй, ты! — Проктор пригляделся к его лицу. — Вроде я тебя видел где-то…

Охранник мог заметить его, когда караван Макоты с боем прорывался на Корабль, и Туран уже собрался сказать об этом, но вмешался Ставро:

— Откуда? Это ж мой… — Великан сдвинул брови. — Сын мой! Не видишь?

Прокторы удивленно уставились на гостей.

— Да разве у тебя сын есть, Ставро? — спросил черноусый.

— Я не мужик, что ли? Почему б ему не быть?

— Да кто ж его мать?

— Рита из Херсон-Града, который на Крыме, она там в лавке одной служит. Бывал на горе Крым, Юрай?

Усач покачал головой:

— Где мне! Это ты летаешь, а мы тут безвылазно живем.

Второй проктор все еще глядел недоверчиво, и Ставро, взяв Турана за подбородок, развернул его в профиль к охранникам.

— Что, Банш, не улавливаешь родства? — В голосе великана прорезались металлические нотки.

Банш попытался что-то сказать, но Ставро шагнул вперед, заставив охранников попятиться, и повысил голос:

— На глаза посмотри! Мои глаза! Или ты хочешь сказать, Ритка обманула меня, чужого щенка подсунула?!

— Да ладно тебе! — замахал руками Банш. — Чего разошелся? Просто удивились мы — никогда про твоего сына не слыхали. Сын так сын, нам какое дело. Шагайте куда шагаете.

— В грузовой трюм доступа нет, — добавил Юрай. — Его богатый караванщик с Пустоши арендовал, так что только на корму.

Прокторы отступили, и Ставро с Тураном пошли прочь от Башни. Туран с благодарностью взглянул на спутника. Впервые с тех пор, как разгромили родную ферму, кто-то относился к нему по-человечески. Он уже стал забывать, что такое доверие — долгое время его окружали только враги, — и теперь испытывал признательность к бородатому великану.

— Лучше б я тебя в преемники записал, — проворчал хозяин «Крафта», направляясь к торговым рядам. — До Ритки еще мои слова дойдут — расхлебывай потом.

  78