Особенно,... 
70 
– Король сохранил среди народа популярность, – сказал он. – Однако не переменится ли настроение англичан, когда дела пойдут еще хуже? Мы потеряли почти все свои французские владения. При предыдущем короле мы по сути дела были властителями Франции, теперь же у нас ничего не осталось – даже тех земель, которые издавна принадлежали нашей короне. Народ не простит этого Генриху. Уже сейчас англичане ненавидят его жену. Сомерсет тоже весьма непопулярен. Рано или поздно настанет день, когда…
– … когда придет ваш черед, – подхватила Сисили. – Король с королевой никак не могут обзавестись наследником. – Многодетная герцогиня насмешливо скривилась. – Вполне возможно, что Генрих вообще бессилен. Ну и семейка: сына нет, жена стерва, а король боится собственной тени. Долго так продолжаться не может.
– Я тоже так думаю. Народу нужен сильный король и к тому же обладающий всеми законными правами.
– Настоящий Плантагенет, не то что Генрих, – подхватила Сисили.
Она знала, что муж возвращается в Англию не только из-за денег и следствия – он вынашивает честолюбивые планы, которые должны вознести его на самый верх.
Супружеская чета покинула Ирландию на корабле и высадилась в Уэльсе, где герцога уже поджидали единомышленники. Они сказали, что королева Маргарита публично называет его изменником. Для этих людей истинный смысл возвращения Йорка не был тайной.
Что ж, решил Ричард, он отправится в Лондон и со всем подобающим смирением скажет королю, что не имел никакого отношения к мятежу Джека Кэда. Ведь это сущая правда. Если бы Йорк задумал поднять восстание, он не стал бы прибегать к помощи жалкого фигляра. Безошибочный инстинкт подсказал Йорку, что его час еще не настал, плод не созрел. Генрих был по-прежнему популярен, народ все еще надеялся на рождение наследника. Что же касается непопулярности королевы, то это дело самое обычное. На такой почве серьезную игру не затеешь.
Герцог двинулся по направлению к Лондону, люди стекались к нему со всех сторон. Англичанам был нужен сильный король, утрата заморских владений и чрезмерное влияние королевы-француженки вызывали повсеместное недовольство.
Ричард особенно возрадовался, когда ему сообщили, что Вильям Трешэм, бывший спикер Палаты представителей, выехал ему навстречу. В свое время Трешэм не поладил с Саффолком и из-за этого лишился должности. После этого он открыто выступил против Придворной партии, возглавляемой королевой Маргаритой. Возвращение Йорка предоставило Трешэму возможность вернуть себе власть и влияние.
Узнав о том, что Йорк, наконец, высадился в Уэльсе, Трешэм поспешил ему навстречу. Это означало, что в сторонниках и единомышленниках у Ричарда недостатка не будет.
К сожалению, встретиться с Трешэмом ему так и не удалось. По дороге, в графстве Нортгемптон, Трешэм был вызван на поединок Эдмундом Греем, которого еще называли лорд Грей де Рутин. В схватке бывший спикер Парламента был убит.
Это событие заставило Йорка призадуматься. Оказывается, в стране немало могущественных людей, которые готовы выступить против него. Нужно проявлять сугубую осторожность.
Главным союзником Ричарда был герцог Норфолк. Едва узнав о возвращении Йорка, Норфолк собрал у себя в замке Фрамлингем рыцарей и дворян, чтобы они сообща решили, как противодействовать пагубной политике короля, а точнее, королевы Маргариты.
Оттуда Норфолк выехал навстречу Йорку, свидание обоих герцогов произошло в Бери.
Вопрос о престолонаследии не обсуждался. Тема эта была слишком опасной, и Ричард ни за что не решился бы прямо заявить о своих претензиях на престол. Он уже понял, что среди дворянства нет единодушия по этому вопросу. Вот почему Ричард сказал Норфолку, что добивается реформ и нововведений, но не более того. К герцогам вскоре присоединились граф Оксфорд и лорд Скейлс. Вскоре должно было начаться очередное заседание Парламента, и высокородные лорды должны были договориться, кто будет представлять рыцарство графства Норфолк на этой сессии.
Пока дела шли неплохо. Свита Йорка росла не по дням, а по часам. Он во все стороны слал гонцов, приглашая рыцарей и дворян присоединиться к нему. К тому времени, когда Йорк приблизился к Лондону, за ним следовали четыре тысячи вооруженных воинов.
Приближенные короля попытались не допустить герцога к Генриху, но Ричард без труда преодолел все преграды. Он смиренно преклонил колени перед Генрихом, и король, довольный таким послушанием, расплылся в счастливой улыбке. С какой стати его пугали Йорком? Ведь Ричард – ближайший родственник, он не замышляет ничего дурного. Генрих велел герцогу подняться и объяснить, чем вызвано его спешное возвращение.
70 
