110 
Дядя Тоби рассказал, что он видел постановку драйденовских «Дам-соперниц», которая ему очень понравилась.
— И он же написал вместе с Робертом Ховардом «Королеву-индианку», это чудесная пьеса о Монтесуме, которую великолепно поставили на сцене. Но мне подавайте комедию. Я с нетерпением жду сегодняшнего вечера. Есть здесь одна актрисочка, на которую я просто любуюсь.
— Арабелле, разумеется, тоже понравится ее игра, — с улыбкой сказал Карлтон.
Я задумалась над тем, что кроется за его словами. По правде сказать, я все время подозревала, что во всяком его поступке и слове есть скрытый смысл.
— Сегодня театр будет переполнен, — сказал лорд Эверсли. — После столь долгого перерыва люди ждут-не дождутся возобновления развлечений.
— Но театрам действительно было необходимо закрыться на время чумы, дядя Тоби, — возразила я.
— Безусловно, но мы многое потеряли. Следует наверстать упущенное.
Начался спектакль. Я ожидала появления Харриет, но роль главной героини, леди Уэлти, исполняла не она, а другая женщина, очень хорошенькая, живая, игривая и слегка напоминавшая очаровательного мальчишку. Она играла богатую вдову, которую обхаживают охотники за приданым и которая одержима идеей удачно выйти замуж, но, в конце концов, отбрасывает всю эту чепуху и выходит замуж за человека, которого по-настоящему любит.
Сюжет был простеньким, диалоги нельзя было назвать блестящими, но яркая личность этой великолепной актрисы с лихвой возмещала все недостатки пьесы, заставляя аудиторию наблюдать за происходящим на сцене с неотрывным вниманием. Я никогда не забуду ее утонченный вид, ее беспечное обаяние, ее заразительный смех и ее манеру прикрывать глаза, когда она смеялась. Эта живая смуглянка заворожила зрительный зал.
На обратном пути Карлтон спросил:
— Ну, как вы находите Нелли?
— Я считаю, что она просто очаровательна.
— Другие думают то же самое, в том числе и Его Величество.
— А я слышала, что он влюблен в актрису по имени Молли Дэйвис.
— Увы, похоже, бедную Молли полностью вытеснит из его сердца Нелли.
— Не сомневаюсь, что и правление Нелли окажется недолгим, — сказала я.
— Он верен Кастлмейн, поэтому, возможно, способен хранить верность и в отношении других.
— Я не согласна с вашим пониманием верности.
— Что за славный день настанет, когда мы хоть в чем-то согласимся друг с другом!
Мы продолжали обсуждать пьесу и провели целый час просто замечательно.
Последовавшие дни изобиловали столь невероятными событиями, что даже сейчас мне трудно поверить в случившееся. Поднялся очень сильный восточный ветер. Я слышала ночью, как он завывал в узких улочках, и села в кровати, пытаясь предположить, какой же силы он достигает на открытом пространстве вокруг Эверсли, где ветры дуют гораздо сильнее, чем в Лондоне, поскольку восточный ветер, прежде чем долететь до столицы, теряет значительную часть своей силы.
Перед самым рассветом я заметила странный отсвет на мебели и, подойдя к окну, убедилась в том, что это зарево пожара, и, должно быть, очень сильного.
К тому времени, как я встала, зарево усилилось. Я сказала служанке, что где-то, видимо, разыгрался сильный пожар. Она ответила, что только что заходил какой-то торговец и сообщил, как все это началось в одной из лавок на Паддинг-лейн. Дом был мгновенно охвачен пламенем, а сильный восточный ветер перебросил огонь на соседние дома.
В течение всего дня разговоры шли лишь о пожаре, который быстро распространялся, поглотив уже массу зданий, а к вечеру в наших комнатах стало светло как днем от огромного, на полнеба, зарева. Над городом висела шапка дыма, сгущаясь с каждым часом.
— Если так пойдет и дальше, — сказал мой свекор, — от Лондона ничего не останется.
Карлтон предложил мне и Карлотте вернуться в Эверсли, а моя мать хотела отправить нас в Фар-Фламстед, находившийся на вполне безопасном расстоянии от города.
Я твердо заявила, что никуда не уеду, пока не закончится это несчастье. Для всех нас нашлось множество дел, поскольку беженцы из районов, охваченных пожаром, нуждались в крове над головой, и мы с Карлоттой присоединились к тем, кто организовал помощь погорельцам.
Люди были ошеломлены, многим из них едва удалось спастись, и река была запружена лодками с этими несчастными и их жалким скарбом. Некоторые бежали за город, иные направлялись в специально подготовленные для них дома, а остальные разбили лагеря возле Айслингтона и Хайгейта.
110 
