Ей было ясно, почему Роберт вдруг заявил, что ему надо чаще уезжать по делам. Все полагали, что он хочет выиграть немного времени, чтобы после родов несколько недель побыть с ней и ребенком, она же усматривала в мотивах такого поведения мужа совершенно иную подоплеку.
Шарон считала, что это еще один признак того, что она наконец вступила в настоящий взрослый мир, лишенный каких бы то ни было прикрас. Она даже не пыталась расспрашивать Роберта о его делах, постоянных командировках, о его неизменном молчании. Ей казалось, что постепенно она свыкнется с тем, что в глубине души Роберт в лучшем случае по-человечески готов терпеть ее в качестве матери своего ребенка. Шарон слишком хорошо все понимала теперь, чтобы попытаться обмануть себя верой в то, что он может каким-то невероятным образом влюбиться в нее, как она когда-то прилепилась к Фрэнку. Этот не влюбится… Сама она уже совершенно не сомневалась, что привязана к мужу неисчислимыми нитями души и тела на всю жизнь. Именно поэтому Шарон не могла довольствоваться отношениями с ним только на почве секса. Будто пить грязную воду… Вначале утоляет жажду — но опасно и рискованно. Это разрушило бы ее.
Секс с Робертом на время мог бы влиять на ее тело как наркотик, но успокоить женское самолюбие, исцелить душу такое обманчивое лекарство не в состоянии. Наоборот, потом будет только хуже. И Шарон не рвалась найти выход из тупика, а просто старалась сохранять самообладание, придерживаясь стиля достойного поведения, соблюдать незримую дистанцию, быть подальше от Роберта и дома и на людях. И только в те ночи, когда его не было дома, она позволяла себе такую роскошь, как слезы. Плакала, пока не засыпала. И просыпалась в слезах.
Она устало размышляла, какие еще причины он выдумает, чтобы пореже присутствовать дома с появлением бэби. Несомненно, Роберт найдет для этого массу лазеек, и тогда она с полным правом сосредоточится на своей любви к малышу, зная, что пока длится их брак, лишь ребенок будет единственной отдушиной для нее.
Сегодня вечером Роберт снова должен был уезжать, и она специально до предела затянула их совместный с Джейн поход по магазинам, чтобы лишний раз не угнетать его своим присутствием.
Домой Шарон возвращалась окружным путем, непроизвольно все более снижая скорость. Однако, судя по всему, ее педантичный муж отправился в аэропорт еще полчаса назад. Шарон с облегчением припарковала свой автомобиль и поспешила в дом. Несмотря на то что ей не хотелось видеть Роберта, дом без него казался мучительно пустым. Как ее сердце… Как ее жизнь.
Шарон только что приготовила себе чай, как в дверь позвонили. Нахмурившись, она пошла открывать. К ее удивлению, снаружи маячил Фрэнк.
— Входи, — без особого энтузиазма пригласила она. — Роберта нет, но…
— Я как раз тебя хотел увидеть, — сознался Фрэнк с некоторой неловкостью.
Шарон снова нахмурилась. Со времени своей свадьбы она ни разу не была наедине с Фрэнком. Она поморщилась, вспомнив, что, вернувшись из свадебного путешествия, она даже не заметила, что Фрэнка нет в конторе, пока муж не обратил на это ее внимание.
Фрэнк неуклюже проследовал за ней на кухню, и она налила ему чаю.
— Это… Это насчет Джейн… — смущенно начал он.
— Джейн? Что стряслось?
— Ну, ты, наверное, знаешь… насчет детей. Эта дуреха вбила себе в голову, что хочет ребенка! — выпалил Фрэнк, как обычно не утруждая себя условиями этикета. — И ведь знала, когда мы поженились, что я… не похож на Роберта. Конечно, я не против приплода, но… Мне хотелось, чтобы некоторое время мы с Джейн пожили только вдвоем, без пеленок, подгузников, всей этой кутерьмы, а она, как ослица… уперлась… не слушает меня.
— Фрэнк, конечно… ты у нас еще сам ребенок. Мне так жаль, — посочувствовала ему Шарон с какой-то новой, родственной теплотой. — Но об этом тебе лучше было бы поговорить с самой Джейн, — мягко посоветовала она. — Как-нибудь нежно подлизаться к ней…
Странно, но этот доверчивый, несуразный мальчишка, когда-то болезненно запавший в сердце Шарон, теперь пробуждал в ней лишь почти материнские чувства.
— Да, я думаю, ты права, — удрученно согласился Фрэнк, потом вдруг встряхнул головой, как дикий мустанг в загоне, и подошел к Шарон вплотную. — Так приятно видеть, что вы с братом счастливы вместе… Я всегда относился к тебе особенно, — сказал он глухо, склоняясь к ней и так крепко обнимая ее, что у Шарон дыхание перехватило и она чуть не потеряла равновесие.