Особенно,... 
19 
– Хорошо сказано, даже если это неправда. Машина уже отъехала от дома, оставив на крыльце растерянного адвоката.
– Алиса!
– Что?
– Есть ли какая-нибудь другая дорога в аэропорт, кроме той, по которой я приехал утром?
– Вы имеете в виду дорогу, на которой вы выступили полным ослом?
Машина резко остановилась, подняв облако пыли.
– Я не потерплю оскорблений и насмешек.
– А как насчет того, чего не потерплю я? Ваших злобных измышлений и попыток соблазнить меня…
Она оказалась в его объятиях раньше, чем договорила. Он накрыл ее рот в поцелуе, который она уже знала, – быстром, жарком, глубоком. Он целовал ее так, как будто контракт был выполнен, и она принадлежала ему.
И тут Алиса заплакала. Должно быть, он почувствовал соленый вкус слез, потому что характер поцелуя изменился. Она чувствовала жар его тела, его возбуждение и таяла. Она так долго противостояла жизни одна, а ей так хотелось опереться на сильное плечо…
Он прошептал что-то по-испански. Она ощутила, как его губы приникают к пульсирующей жилке на ее шее, почувствовала его руки на своей груди под кожаным пиджаком.
Когда его большие пальцы стали поглаживать ее соски, по телу прошла дрожь. Она откинулась назад, и он тут же склонил голову и зубами прихватил сосок через ткань блузки. Алиса вскрикнула и запустила пальцы в его густые волосы. Лукас прошептал ее имя, а его рука проникла под пояс брюк, а потом и трусиков.
Она хотела этого, хотела большего… Боже!
Внезапно Лукас оторвался от ее губ. Алиса открыла глаза и увидела его лицо. Холодное, довольное.
– Это что касается соблазнения. Твой ответ… О таком мужчина может только мечтать. Страстная, сладкая женщина. Не представляю, что девственница может отвечать на поцелуй с таким пылом.
Алиса занесла руку для пощечины, но он перехватил ее.
– Поэтому я воспринял заявление о соблазнении как вызов, а не как жалобу.
Алиса выругалась самыми последними словами.
– Такие слова из таких невинных уст! – Его глаза превратились в льдинки. – Я подумаю о том, чтобы взять тебя в свою постель. Но я не женюсь на тебе, будь ты последней женщиной на земле. Понятно?
Алиса высвободила руку.
– Я тебя презираю.
– О, ты разрываешь мое сердце.
– У тебя нет сердца! – В пылу поединка она не заметила, как перешла на «ты».
– Мне нужно, чтобы ты помогла убедить деда, что этого контракта не должно было быть вообще. И сделать это нужно не ради тебя или меня, а ради него. Он стар, и я очень люблю его. Понятно?
Алиса хотела ответить достойно, но мозг отказывался соображать.
Лукас Рейз был полон противоречий. Она только что сказала, что у него нет сердца, а оно у него есть, когда дело касается его деда.
– Итак, спрашиваю еще раз – есть другая дорога в аэропорт?
Она хотела показать ему дорогу в ад, но решила не делать глупостей.
– На перекрестке налево…
– И куда она приведет меня? Прямо в ад?
При виде выражения ее лица Лукасу захотелось расхохотаться – слишком очевидны были мысли Алисы Макдоноу, хотя ему было не до смеха.
Дед болен. Он везет домой женщину, которой не доверяет. Что в этой истории, правда, а что ложь? Как побыстрее добраться домой, если он отправил свой самолет в Нью-Йорк?
Лукас достал телефон и мысленно скрестил пальцы на удачу. Быстро, пока боги не отвернулись от него, он набрал код и спросил у Алисы номер аэропорта.
Да, можно арендовать самолет. Да, его технические характеристики позволяют совершить полет до Нью-Йорка.
Лукас позвонил своему пилоту в Нью-Йорк и приказал быть готовым к вылету из аэропорта Кеннеди. Захлопнув крышку телефона, он заметил, что Алиса смотрит на него широко раскрытыми глазами.
– Люди всегда делают то, что ты велишь им? Это было скорее утверждение, чем вопрос, высказанное холодным тоном. Вряд ли в ее устах это был комплимент. Он взял в руки ее лицо и поцеловал неторопливым поцелуем.
– Да. Всегда.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Они вылетели из Техаса на небольшом арендованном самолете. Лукас крепко держал Алису за локоть, когда они всходили на борт, как будто боялся, что она передумает в последнюю минуту.
По правде говоря, она подумывала об этом, и главной движущей силой, которая вела ее вверх по ступенькам трапа, были упрямство и гордость.
В Нью-Йорке они пересели в личный самолет Лукаса. Она ожидала увидеть маленький, аккуратный самолетик с несколькими пассажирскими местами. И ошиблась. Огромная гладкая серебристая птица, самолет внутри был декорирован в черно-бежевых тонах. Стюард сервировал обед посудой из тончайшего фарфора, украшенной королевским гербом.
19 
