116 
– Ты безжалостный ублюдок!
– Я знаю. – Он нисколечко не отрицал этого. То, как он поступил, было неправильно. Он должен был сначала предупредить ее. Он должен был предоставить ей выбор, чтобы она могла решить, есть ли у нее желание подарить какую-нибудь частичку себя мужчине, обреченному на смерть.
– Ты бездушный член!
– Да, женщина. Все это так и даже больше. – Он все время знал, кем она была для него. Знал с того самого момента, когда притянул ее к себе там, в офисе ее университета, когда спрятал ее за свою спину, чтобы защитить от Романа.
Именно тогда он прочувствовал это до мозга своих костей.
Он так чертовски долго ждал этого чувства, а оно все не приходило. Он думал, что тридцать лет – это невыносимо долгий срок для ожидания. Но никогда даже вообразить не мог, что ему потребуется еще 1 133 года, чтобы найти ее, а затем ему будет отведено только двадцать дней, за которые он должен будет прожить целую жизнь. Ох, да, он почувствовал это той ночью. Его рука сомкнулась на ее предплечье, и все в нем шептало единственное слово.
– Моя.
Он не хотел смотреть правде в глаза, все время решительно преследуя ее, потому что как только он признался бы себе, что она была его родственной душой, он, возможно, отступился бы. А он был мужчиной, который никогда не отступает. Решил. Сделал. Он расплачивался за то, что приобретал. За этот грех он, без сомнений, готов был расплатиться своей душой.
И думал, что это того стоило.
– Я не хочу даже думать о том, что ты лгал мне!
– Я знаю. – Зная, что она была его половинкой, зная, что она будет жить после того как его не станет, и, несомненно, найдет себе мужа и создаст семью с каким-то другим мужчиной, он пытался оставить на ней свое клеймо, завоевать какой-нибудь маленький уголок в ее сердце.
Он должен был стать ее мужчиной. Он должен был стать отцом ее детей. Не какой-нибудь засранец из двадцать первого века, который прикасался бы к ее грудям, целовал бы ее мягкие губы и заполнял ее, но при этом никогда не стал бы идеальным для нее.
Не то, чтобы он идеально подходил для нее. Однако он должен был стать таким.
– Я ненавижу тебя за это!
Он вздрогнул, испытывая неприязнь к этим словам.
– Я знаю.
– Так что, черт возьми, ты можешь сказать в свою защиту?
Он зажал ее лицо в своих ладонях и посмотрел прямо в ее глаза.
– Четырнадцать дней, – прошипел он. – Это все что мне отпущено. Что ты хочешь от меня? Извинений? Самобичеваний? Ты не получишь от меня ничего из этого.
– Почему? – крикнула она; неистовство плескалось в ее глазах.
– В мгновенье, когда увидел тебя, я понял, – его все еще мучило ее жестокое «я ненавижу тебя» звенящее в его ушах, – что в другой жизни, жизни, в которой я не стал бы Темным магом, ты была бы моей женой. Я лелеял бы тебя. Я обожал бы тебя. Я любил бы тебя до скончания времен, Джессика МакКелтар. Но мне не дано иметь такую жизнь. И, черт возьми, поэтому я буду брать тебя любым способом, каким ты только мне позволишь. И я не буду извиняться ни единой секунды за это.
Она замерла в его объятиях, пристально вглядываясь в него, ее прекрасные зеленые глаза распахнулись от удивления.
– Т-ты л-любишь меня?
Он резко выдохнул.
– Да. – Смущенно глядя на нее, и что-то в нем таяло. – Ох, милая, – смягчился он, – я сожалею о каждом мгновении страдания, которое доставил тебе. Все время, пока буду гореть в Аду, я буду сожалеть о каждой слезинке, которая прольется по моей вине. Но даже если Ад – это цена за двадцать дней, проведенных с тобой, то я приговорил бы себя снова и снова.
Она откинулась назад к стене, ее загнутые ресницы опустились, скрыв выражение глаз.
Он ждал, рассматривая ее, и сохранял в памяти каждую клеточку ее милого лица. Все, начиная с ее густых взъерошенных кудрей цвета воронова крыла, черных ресниц, отбрасывающих тени полумесяцем на ее щеки, сверкающие брильянтами непролитых слез, к ее изящному носу с горбинкой, сочным, мягким губам, и заканчивая упрямо вздернутым подбородком. Он собирался, умирая, вспоминать это. Он чувствовал, что в нем генетически от рождения была заложена память о ее лице. Поэтому он постоянно искал его глазами, ожидая увидеть, что вот оно появится у него на пути за следующим углом.
Но оно не появлялось.
И он разуверился в легендах Келтаров об их второй половинке.
И он углубился в изучение Темной Магии.
– Моя, – шептал он отчаянно, глядя на нее сверху вниз.
116 
