. Очепятка
Единственно, немного раздражает то, что авторица писала то ли немного выпиМши, то ли страдая... 
136 
Это давало ему возможность забрать кое-что из своих вещей, не испрашивая на то дозволения Эми. Белые брюки, которые ему пришлось позаимствовать у одного из своих подчиненных, прекрасно сидели на его узких бедрах и длинных ногах, но рубашка была явно мала. На ногах у него были надеты изодранные мокасины, пришедшие за последнюю неделю в полную негодность.
Он быстро и бесшумно поднялся по застланным ковром ступеням и вошел в хозяйскую половину. Спальня была пуста. Около кровати с отогнутым покрывалом горела одинокая лампа. Луис скинул мокасины и босиком проследовал в просторную гардеробную комнату.
Он снял слишком тесную рубашку, отбросил ее в сторону и уже потянулся за чистой рубашкой, когда краем глаза уловил какое-то движение и резко обернулся.
В дверном проеме между ванной и гардеробной стояла Эми — с заколотыми на макушке волосами, закутанная в большое белое полотенце. Ее синие глаза гневно сверкали.
Луис уже собрался извиниться за вторжение: ведь он не стал бы сюда соваться, если бы знал, что она здесь. Он был готов ей это объяснить, и сказать, что сожалеет, и заверить ее, что это впредь не повторится.
Но Эми не оставила ему возможности все это высказать. Его раскаяние быстро уступило место озлоблению, когда она, ложно истолковав его намерения, возмущенно бросила:
— Будь у вас хоть капля порядочности, вас бы здесь не было!
Он не удержался от искушения ответить в том же тоне:
— Будь у вас капля честности, вы признались бы, что хотите именно этого — чтобы я был здесь!
Глава 39
—Еще чего! — вспылила она. — Здесь тебе нечего делать. Не хочу тебя видеть! И никогда не хотела! Никогда!
Не отводя от нее холодного взгляда, он приближался к ней с настойчивостью хищника.
— Это ложь, миссис Парнелл.
Эми попятилась, сжимая на груди белое купальне полотенце.
— Нет, это чистая правда! — Шаг за шагом она уже оказалась в зеркальной ванной комнате. — Да убирайся же отсюда, черт тебя побери!
— Разве пора? — произнес он в ответ, подступив к ней почти вплотную. — По-моему, еще нет.
Слишком поздно сообразив, что дразнить его таким образом глупо, она попыталась сменить тактику:
— Наверное, мне следует извиниться. Просто вы застали меня врасплох. Прошу вас, уйдите. Вам же самому не так уж хочется…
— Вот именно, — подтвердил он, тесня ее к зеркальной стене, — но дело в том, что вам очень хочется, миссис Парнелл.
Эми не поверила своим ушам. Он что, рехнулся?
— Какое завидное самомнение! — процедила она, едва сдерживая ярость. — Вы действительно верите, что каждая женщина…
— Не каждая, — перебил он и взялся за верхнюю кромку полотенца. — Речь идет только о вас.
С негодующим воплем Эми пустила в дело острые коготки, пытаясь оторвать от полотенца наглую руку.
Не обращая ни малейшего внимания на эту атаку, он резко дернул полотенце, и оно распахнулось. Эми лихорадочно пыталась прикрыться, но Луис ее опередил. Он стянул одной рукой оба угла полотенца и привлек ее к себе.
Пока Эми барахталась, пытаясь высвободить руки, он вкрадчиво заговорил:
— Право, миссис Парнелл, вам только кажется, что вы боретесь со мной, а на самом деле вы боретесь с собой.
Все-таки ей удалось вытащить правую руку. Длинные ногти расцарапали в кровь его щеку, но он как ни в чем не бывало продолжал:
— Тебе незачем так волноваться, ласточка. Я дам тебе то, чего ты хочешь. То, что тебе нужно.
— Ничего я не хочу! Мне от тебя ничего не нужно! — вскричала Эми.
— Это правда?
— Да, черт возьми, это правда! Он с сомнением покачал головой и посулил:
— Не пройдет и получаса, как вы у меня будете стонать от наслаждения, миссис Парнелл.
Не оставив ей возможности ответить или хотя бы собраться с мыслями, он снова прижал ее к себе, не выпуская из рук полотенце, склонил темноволосую голову и завладел ее полураскрытыми губами. Это было началом долгого властного поцелуя, и потаенная жажда страсти, которая всегда тлела между ними, захлестнула обоих. Поцелуй был неистовым и оглушающим. Эми еще пыталась противиться неприкрытому желанию, которое вспыхнуло так внезапно и захватило ее целиком. Но его горячие губы и трепетный язык лишили ее последних сил, и она замерла в его объятиях.
Жаркий поцелуй не кончался. У нее набухли груди, твердые соски касались голого мужского торса. Край золотого Солнечного Камня, зажатого между их телами, врезался в ее кожу.
136 
