Особенно,... 
15 
— Нет! — вскрикнула Абигейл.
Это короткое слово прозвучало так громко и резко, что Ник, только что охваченный буйной страстью, тотчас замер и, в замешательстве уставившись на женщину, смог лишь произнести:
— Что случилось?
— Я сказала — нет!
Она села на диване и прикрыла ладонями голые груди. А когда заметила, что на ее бедрах еще покоятся мужские руки, резко оттолкнула их и отвернулась от Ника.
Девять часов! Именно в это время она должна была позвонить Брайану и сообщить, что благополучно добралась до коттеджа своих родителей. Но сейчас она была не у матери, а в доме мужчины, которого встретила всего пару часов назад, о котором ничего не знала, кроме того, что он регулярно появлялся на экране ее телевизора, и которому она позволила...
— Нет!
На этот раз ее голос был пронизан отчаянием и стыдом. Как она могла забыть о том, что обещала сделать? Как могла позволить этому человеку настолько завладеть собой?
— Этого не должно было случиться! — воскликнула она. — Это просто оплошность с моей стороны. Глупая ошибка! Потому что я... помолвлена с другим человеком!
Абигейл, конечно, не успела подумать о том, какая реакция может последовать со стороны Ника. Но она интуитивно ожидала какой-то формы протеста. Или, может быть, каких-то попыток переубедить ее: несколько жарких поцелуев с нашептыванием — дескать, забудь о нем, милая...
Но его реакция на ее слова оказалась совсем не такой, какой можно было ожидать. Ник Грант побледнел, как полотно, и отдернул от нее руки с такой поспешностью, будто она была заражена какой-то страшной, неизлечимой болезнью. Отпрянув от нее, он быстро поднялся с дивана и отошел к окну.
— Помолвлена с другим человеком! — Грубо бросил он ей через плечо. — Конечно, ты помолвлена с другим мужиком, черт бы тебя побрал! Да разве может оставаться не на привязи, такая угодливая сучка?
— Ник, извини меня, я...
Извиниться — это было единственное, что она могла сейчас сделать. Ее тело ныло изнутри и снаружи, словно ей только что пришлось побывать в потасовке. Голые груди и соски, все еще стоявшие после неистовых мужских ласк, теперь начинали быстро замерзать. Но Абигейл испытывала в эту минуту не только физический дискомфорт. Ее мучили вина, обида и отчаяние.
— Извини, Ник. Я действительно очень сожалею.
— Сожалеешь! — Он по-прежнему оставался бледен, а в его голубых глазах метались неукротимые, злые молнии. — А что сейчас должен чувствовать я? Я знал... Разумеется, ты была помолвлена, черт бы тебя побрал! И, тем не менее, это не остановило тебя! Не сдержало. Тогда скажи мне... — В его глазах теперь пылали боль и ярость. — Скажи мне, ты, ненасытная сучка, сколько трахальщиков тебе требуется для полного счастья?
Была ли эта женщина с кем-то помолвлена или нет, теперь важно было только одно — она потеряна для него. Она не его женщина. И еще... она была женщиной его брата. Его любимого младшего брата Криса. И обманула его. Как обманет еще многих мужчин. От этой мысли ему стало невыносимо больно. И эту боль не облегчали грязные оскорбления, которые срывались с его побледневших губ...
— Ник!
Он резко отвернулся от дивана, на котором сидела Абигейл со своими голыми, изящными ногами, с голой грудью...
— Укройся, — небрежно бросил он ей.
В его голосе звучали нотки омерзения и ненависти. Он не верил, что до сих пор, до последней минуты считал эту женщину красивой. Сейчас он убеждал себя, что она отвратительна, вульгарна и непристойна. Его мучило чувство вины перед самим собой, осознание того факта, что он позволил себе поддаться ее чарам и попасть в искусно расставленный капкан. Встретившись с ней, он сразу повел себя глупо. И все равно, даже сейчас, в момент сожаления и раскаяния, в момент отвращения, его не покидало страстное желание броситься на эту распутную тварь и овладеть ею.
О Боже, а ведь он думал, что умеет держать себя в руках, умеет не поддаваться эмоциям! Но, оказывается, самые дикие, самые необузданные инстинкты могли овладеть им и завести его в женские сети с такой же легкостью, с какой затягивали в них любого простака.
— Я же сказал тебе: укройся, — с яростью повторил он, увидев, что женщина никак не прореагировала на его слова и продолжает сидеть на диване голой, будто специально выставляя себя напоказ. — Неужели ты думаешь, что мне нравится глазеть на твои голые...
15 
