56 
– У нее был ты. А через несколько дней вернулся муж. Это лучше, чем остаться вообще одной…
Кэтрин казалось, что ей удалось справиться со своим голосом, но она забыла, как чуток Джошуа к ее настроению. Он тут же посмотрел на нее, и в его глазах промелькнуло странное выражение.
– У тебя тоже был выкидыш? Ребенок Роберта?
– Да. – Прозвучав, это признание словно открыло гнойную рану ее утраты, и слова полились из нее – плоские и свинцовые от боли. – Я носила ребенка Роберта, и только это поддерживало меня в первые несколько недель после его гибели. И потеряла нашего ребенка как раз накануне Рождества. – Она неожиданно услышала собственный горький смех и ужаснулась его безысходности. – Доктор, дежуривший в госпитале в ту ночь, был этакий добродушный здоровяк. Он похлопал меня по спине и сказал, что все к лучшему: природа просто исправляет собственные ошибки. И пообещал, что у меня будет еще много здоровых ребятишек…
Она едва расслышала проклятия, которые пробормотал себе под нос Джошуа.
– Надеюсь, твой отец сказал этому доктору все, что он о нем думает? – спросил он.
– Моя семья не знает о случившемся. Когда я приехала домой, все решили, что я расстроена только оттого, что встречаю первое Рождество без Роберта…
– И ты прошла через выкидыш совсем одна? Боже мой, Кейти, почему?! Почему ты не сказала своим родителям обо всем, что произошло?
– Они не знали о моей беременности: мне казалось, что не время говорить им об этом.
Кэтрин отвернулась, прогоняя набежавшие слезы, и уставилась на залив. «Восемнадцать месяцев без единой слезы! – подумала она. – А вот после встречи с Джошуа глаза постоянно на мокром месте».
– Тебе не следовало нести эту потерю одной, – сказал он.
– Не знаю, сможешь ли ты понять… Не знаю, в состоянии ли вообще кто-нибудь это понять! Но моя беременность была своего рода последней тайной, которую я делила с Робертом. Когда начался выкидыш… – Она всхлипнула. – Бывают вещи, о которых слишком больно говорить. Я не ощущала в себе столько силы, чтобы справиться с горем всей семьи. Ведь я едва справлялась со своим собственным!
Он накрыл ее руку своей – теплой и сильной.
– Я люблю тебя, Кэтрин, – сказал он. – И я всегда буду рядом с тобой.
Она хотела что-то ответить, но не смогла произнести ни звука. В душе нарастало волнение, которое немедленно превратилось в страсть, когда они посмотрели друг на друга. Не говоря ни слова, Джошуа встал, потянул ее за собой и бросил на стол два чека.
Возле ресторана он поднял руку, останавливая такси, и тут же из-за угла появилась машина, резко затормозив возле них.
– Я никогда еще не видела такого! – воскликнула Кэтрин, пытаясь разрядить напряжение. – В чем твой секрет?
– Вероятно, шофер понял, как мне невтерпеж. – Джошуа погрузил руку в ее волосы, но тут же резко отодвинулся. – До тебя опасно дотрагиваться: боюсь, что не выдержу! Слава Богу, что нам недалеко ехать.
Едва они вошли в номер, он обнял ее, поцеловал с мучительной жаждой и повалил на кровать, нетерпеливо пытаясь расстегнуть муслиновую блузку. Накрыв его руку своей, Кэтрин остановила его.
– Я сама, – шепнула она. – Ты просто смотри.
Она соскользнула с кровати, встала возле нее и медленно стала расстегивать пуговицы, после чего позволила блузке соскользнуть с плеч. Грудь Джошуа начала вздыматься и опадать неровными рывками, и Кэтрин нагнулась над ним, пощекотав сосками кожу.
– Расстегни мне бюстгальтер! – приказала она.
Его пальцы дрожали, когда он потянулся к застежке, а щеки стали пунцовыми. Он хотел повалить ее на кровать, но Кэтрин увернулась и принялась снимать с себя остальную одежду с такой же продуманной неторопливостью, с какой снимала блузку. Никогда в жизни она еще не раздевалась с намерением подразнить мужчину, и теперь обнаружила, что голодная страсть, вспыхнувшая в глазах у Джошуа, просто восхитительна.
Когда вся одежда валялась у ног, она освободила волосы от заколок, и они упали тяжелой волной на плечи.
С низким рычанием, похожим на звериное, Джошуа вскочил с кровати и обнял ее.
– Я больше не могу! – заявил он. – Неужели тебе не известно, что мужчина способен умереть от такой пытки?!
Она ласково прильнула к нему.
– Но ты только подумай, Джош! Какая славная смерть!
– Я знаю множество гораздо более славных вещей… – с этими словами он крепко прижал ее к себе.
Он целовал ее с почти жестокой страстью, когда она помогала ему раздеться. Потом положил с неожиданной нежностью на кровать, встал над ней на колени и стал ласкать рукой, пока она не ощутила предательскую дрожь во всем теле.
56 
