Особенно,... 
83 
– Свинина! – дрожащим голосом проговорил Абу. – Свинья! Нечистое животное!.. Проклятое, запрещенное мясо!.. Правоверный не должен приближаться к столу, где подают отвратительную скотину…
Остолбеневший, с круглыми глазами, Матье переводил глаза с дрожащего человечка на невинную и такую аппетитную свинью.
– Что он хочет этим сказать? Мои свиньи нечистые? – обиженно проворчал он.
Одетта спасла положение. Встав со своего места, она подошла к Матье. Катрин видела, что ей трудно сохранять серьезный вид.
– При дворе короля Карла я один раз видела чародея-мусульманина. Герцогиня Орлеанская, хотя и добрая христианка, призвала его, надеясь, что его волшебство вылечит короля. Этот человек тоже всегда отказывался от свинины, которую его религия считает нечистой.
– Пророк сказал: «Не ешь плоти поганого животного», – добавил из своего угла Абу.
Матье глубоко вздохнул, отложил вилку и нож и встал.
– Хорошо, – обратился он к сестре. – Вели приготовить каплунов на вертеле и какую-нибудь хорошую рыбу. Мы пойдем с моим другом выпить в кабинет, пока все будет готово. Продолжайте без нас.
Матье и Абу ушли, к большому разочарованию Катрин. Значит, вместо нее, сгоравшей от желания расспросить маленького лекаря, это делает дядя? Она обещала себе не уезжать, пока не поговорит с ним, даже если Матье будет этим недоволен.
До этого дело не дошло. Когда она после обеда смотрела на танцы в зале, из которого убрали столы, кто-то потянул ее за рукав. Врач был рядом с ней.
– Это из-за тебя я пустился в этот проклятый путь! – негромко сказал он.
– Я завтра утром возвращаюсь в Дижон, – ответила Катрин. – Если не боитесь принять приглашение женщины, поедем со мной…
Абу-аль-Хаир улыбнулся, потом низко поклонился, говоря:
– Позволь мне поцеловать, о королева, пыль на твоем пороге… как сказал бы поэт. Я скажу только, что буду счастлив последовать за тобой, если ты позволишь мне взять с собой моих слуг и не станешь кормить меня свининой!
На рассвете следующего дня паланкин отправился в обратный путь, увозя врача и обеих молодых женщин. Почти все в деревне еще спали…
Приехав в Дижон, Одетта покинула свою подругу и отправилась к матери, у которой хотела провести два дня перед тем, как вернуться в замок. Катрин ее не удерживала. Бывшая фаворитка казалась чем-то озабоченной, к тому же Катрин чувствовала, что Абу-аль-Хаир не станет говорить при чужой. Во все время пути он и трех слов не произнес.
В доме на Пергаментной улице его появление в сопровождении двух черных рабов произвело некоторый переполох. Служанки Катрин, подобрав юбки, разбежались, а слуги попятились, осеняя себя крестным знамением. Властный взгляд хозяйки остановил их. За месяц она сумела заставить слушаться и уважать ее не меньше, чем самого Гарена. Она сухо приказала управляющему Тьерселену приготовить для высокого гостя комнату с грифонами и положить там две соломенные подстилки для слуг араба. Затем она, чтобы показать, какое большое значение придает этому гостю, сама проводила его в покои, велев нести впереди них факелы. Все это время Абу-аль-Хаир молчал, рассматривая окружавших его людей и обстановку.
Когда Катрин простилась с ним на пороге его комнаты, сообщив ему час обеда, он глубоко вздохнул и удержал ее за руку.
– Если я правильно понял, – тихо спросил он, – твое положение сильно изменилось? Ты вышла замуж?
– Но… Да, месяц назад.
Крошечный лекарь грустно покачал своей обмотанной головой. Казалось, его внезапно поразил удар.
День кончался, когда они наконец встретились. Катрин изнемогала от нетерпения. Ей пришлось обедать в одиночестве, потому что гость, сославшись на дорожную усталость, попросил подать обед в его комнату. На самом деле он хотел дать себе время подумать перед встречей с Катрин.
Когда он в конце концов в ответ на ее приглашение пришел к ней в комнату, то еще некоторое время молча смотрел на огонь, плясавший в высоком камине из белого камня, украшенном резьбой. Не в силах сдерживаться, Катрин сказала:
– Говорите же, умоляю вас. Ваше молчание для меня пытка. Сжальтесь… расскажите мне о нем.
Араб уныло пожал плечами. Им незачем было называть имена, но он спрашивал себя, стоит ли говорить о событиях.
– Зачем, раз ты теперь замужем? Какое тебе дело до того, кто стал моим другом? Когда я видел вас вместе, мне казалось, что между вами существует невидимая и прочная связь. Мне казалось, я умею читать по глазам, и в твоих я видел бесконечную любовь. Я должен был знать, что у женщин лживый взгляд, – с горечью добавил он. – Я плохо читал.
83 
