36 
— Да, — тихо произнесла она. — Понятно.
Итак, она не нужна ему. И никогда не была нужна. Между ними не было ничего, кроме лжи и непонимания. Теперь все кончено.
Эйден отстранил ее и пошел к выходу. Индия стояла и смотрела на каменные церковные плиты. Еле сдерживая слезы, она подняла голову, чтобы в последний раз взглянуть на своего уходящего жениха. И в этот момент что-то изменилось. Она ясно вспомнила день их венчания и то, как он вот так же уходил из церкви и из ее жизни. Но она уже не та Индия, что год назад. Она не позволит ему вот так уйти! «Если ты правильно спросишь, я отвечу», — в который уже раз промелькнули в се голове слова Эйдена.
— Эйден! Подожди!
Ее крик застиг его у самых дверей. Он замер, но не обернулся.
— Я хочу спросить тебя… Если потом ты решишь уйти, я не стану мешать. Но мне нужно, чтобы ты ответил честно. Если ты скажешь мне правду, я сделаю то же самое.
Эйден долго молчал. Наконец повернулся к ней.
— Спрашивай.
Индия глубоко вздохнула.
— Я отдала письмо отцу. Эйден, почему ты так поступил? Почему ты простил ему все долги?
Эйден пожал плечами.
— Я вполне могу позволить себе это. Но Индия не собиралась сдаваться.
— Мы же договорились: правду! Ложь нас никуда не приведет.
— А нам и некуда идти.
— Не знаю, но, если ты не попытаешься хоть что-то изменить, у нас точно ничего не получится.
— Даже если я попытаюсь, все равно ничего не получится. Я уже пытался и теперь жалею об этом. Я сделал ошибку. Мне не надо было приезжать в Грейндж-хаус, не надо было разыскивать тебя…
Он осекся. Но Индии этого было довольно, она словно обрела второе дыхание.
— Разыскивать меня… — медленно повторила она. — Но ты говорил, что ищешь моего отца, чтобы взыскать с него долг.
Эйден не ответил, но быстрый, почти неуловимый блеск его глаз подсказал Индии, что она на верном пути. Она почувствовала, что туман начинает рассеиваться.
— Значит, это были только слова? Ну, конечно! Богатые люди не ездят по должникам сами. У вас для этого есть адвокаты и еще Бог знает кто. Ты мог бы преспокойно сидеть в Лондоне и получать отчеты от своих поверенных.
— Я хотел получить Грейндж-хаус.
Но голос Эйдена звучал уже не так уверенно, и Индия поняла, что ситуация ускользает из-под его контроля. Это придало ей сил.
— Да, конечно, ты просто мечтал о нем. Так мечтал, что потратил на ремонт целое состояние, превратил дом в сказочный дворец, а потом вернул моему отцу. Так скажи мне, похоже ли это на действия безжалостного дельца, для которого важна только его выгода? Разве Одинокий Волк поступил бы так?
Глаза Эйдена сверкнули.
— Знаешь, я всегда ненавидел это чертово прозвище!
— А почему? Потому что оно совсем не подходит тебе?
— Может быть, внешне и подходит, ведь я старался его оправдать, но в душе…
— Что «в душе»? — настаивала Индия, видя, что он замолчал.
— В душе я всего лишь одинокий идиот, безумно влюбленный в женщину, которая не отвечает мне взаимностью! — выкрикнул Эйден. Он посмотрел в застывшее лицо Индии и криво улыбнулся. — Ты сама хотела правды.
— Я…
Индия онемела, потрясенная его внезапным признанием.
— Что ж, я расскажу тебе, как все было. Я влюбился в тебя сразу же, как только увидел, в тот самый момент, когда ты подошла ко мне на вечеринке.
— Но то, что я сказала тогда… Моя клятва…
— Сначала я не был уверен, что слышал именно твои слова. А когда убедился, не знал, что делать. Я решил проучить тебя, думал, позабавлюсь с тобой, а потом брошу. Но вскоре понял, что уже не в силах. Поэтому, когда ты сказала, что выйдешь за меня замуж, я тут же ухватился за такую возможность.
— Почему же ты?..
— Потому что я не знал твоих чувств.
— Разве я никогда не говорила тебе о них? Я же согласилась стать твоей женой!
— Вопрос в том — почему? Я богат, и нам хорошо в постели. Я пытался убедить себя, что этого достаточно. И только здесь, в церкви, понял, что связываю тебя этой женитьбой. Женитьбой без любви. Я вспомнил своих родителей и представил себе, во что в скором времени превратится наш брак. Я понял, что должен тебя отпустить.
— Что ж, в этом ты преуспел, — глухо произнесла Индия.
— А что еще, — мягко продолжил Эйден, — можно было сделать? Я намеренно довел все до крайности, чтобы оскорбить тебя, чтобы ты не вернулась ко мне. Нам нужно было расстаться. Если бы мы вновь встретились, я уже не отпустил бы тебя. А я не хотел, чтобы ты попалась в эту ловушку, а потом возненавидела меня, как моя мать — моего отца. И я решил расстаться с тобой.
36 
