. Очепятка
Единственно, немного раздражает то, что авторица писала то ли немного выпиМши, то ли страдая... 
136 
Глубокий оргазм начался у Анжи, и она исступленно замотала головой, выкрикивая со страстью его имя. Пекос продолжал проникать в нее. Она парила все выше и выше, пока не достигла полного наслаждения. И тогда Анжи упала вперед, а Пекос, сжимая ее бедра, входил в нее с неослабевающей силой и настойчивостью, содрогаясь от небывалого экстаза.
… Анжи лежала на животе, крупное тело Пекоса накрывало ее. Никто из них не произнес ни звука. Их сердца громко стучали в унисон, и они лежали, не в состоянии пошевелиться, испытывая благоговейный страх перед силой их взаимного притяжения.
Наконец, обретя способность двигаться, Пекос слегка отодвинулся от Анжи и лег рядом с ней. Она не пошевелилась. Глаза мужчины заскользили по ее разметавшимся волосам, блузе и обнаженной попке. Его сердце переполняла нежность и любовь к ней. Когда же она лениво повернулась на спину, его рука легла ей на живот, и он пробормотал:
— Любимая, я не сделал тебе больно?
Анжи откинула его руку и села.
— Нет, — сказала она и начала счастливо смеяться. Потом тихонько улыбнулась и посмотрела на своего откинувшегося навзничь любовника.
— Что такое, детка? — Его рука коснулась ее голого бедра. — Что случилось?
Анжи склонилась ближе к нему и погладила его щеку. Ее пальцы повторили контур его полных губ, и она сказала мягким дразнящим голосом:
— В конце концов, лошади не такие уж глупые животные, да?
Глава 34
На рассвете следующего дня Анжи сидела, обхватив руками колени, посреди теплой постели и смотрела, как Пекос одевается перед камином. Ей никогда не надоедало смотреть на него, и она радовалась, что холод в большой комнате вынудил его натягивать одежду перед огнем, чтобы не замерзнуть. Она не могла представить себе более счастливого начала нового дня, чем смотреть, как ее прекрасный возлюбленный согревает свое большое обнаженное тело перед пляшущими языками пламени. Она подозревала, что Пекос знает, как он хорош при свете огня, так как он явно растягивал время, медленно одеваясь и красуясь перед ней. Если это и так, она только одобряла этот спектакль и сказала ему, что надеется начинать каждое утро всей жизни, наблюдая, как он одевается.
Когда Пекос застегнул плотную шерстяную рубашку у горла и натянул узкие брюки и высокие сапоги, он подошел к кровати. Улыбаясь, положил руку на растрепанные волосы Анжи и сел рядом с ней, глядя ей в лицо. Наклонившись, он поцеловал ее, нежно прикасаясь к мягким влажным губам.
— Дорогая, — прошептал он у ее губ, — почему бы тебе не нырнуть под одеяло и не поспать еще немного?
Анжи положила руки на грубую ткань рубашки, покрывающую его грудь, и отклонилась немного назад. Таинственно улыбаясь, она сказала:
— Я не могу; у меня сегодня много дел.
— Не скажешь — каких? — Его рука скользнула с ее волос на обнаженное теплое плечо.
Анжи помотала головой.
— Это мой сюрприз, ты все узнаешь вечером. — Она играла его воротником. — Я скажу тебе все, но немного позже; мы будем ужинать здесь, в моей комнате, потому что мне многое надо тебе рассказать, и я не хочу, чтобы нам кто-нибудь мешал.
Большой палец Пекоса пощекотал ее ключицу.
— Возможно, я и не пойму весь твой секрет, но побыть с тобой наедине всегда для меня очень приятно.
Анжи тихо вздохнула и припала к его губам. Поцеловав его, она мягко пробормотала:
— Пекос, ты ведь знаешь, что все, что у меня есть, принадлежит тебе, да?
— Слава Богу, — поддразнил он ее, охватывая взглядом ее полные груди, — я бы не вынес мысли, что ничего не получу взамен за все то время, что провел в твоей постели. — Он опять посмотрел на нее и улыбнулся.
Сбросив его руку с плеча, Анжи рассмеялась и натянула на себя одеяло.
— Убирайся отсюда, ковбой, — включилась она в игру. — Жду, что вернешься в мою постель сегодня вечером, и предупреждаю, я потребую много любви.
Пекос поцеловал ее вздернутый носик и встал. Широко улыбаясь, он самонадеянно сказал:
— Мадам, заверяю вас, вы получите то, что хотите. Как и я. — Он подмигнул ей, надел шляпу и пальто и пошел к двери.
— Пекос, — позвала она. — Я… Дорогой, я… Я люблю тебя больше, чем ты можешь представить.
— Я надеюсь на это, моя дорогая. — Он открыл дверь и, улыбнувшись, вышел.
Анжи тоже улыбнулась.
Анжи сидела на заднем сидении великолепного крытого экипажа, ехавшего в Марфу. Погода стала теплее, солнце ярко сияло, а мокрые грязные дороги быстро подсыхали. Ее лицо светилось от счастья. Она поплотнее запахнула свой длинный серый бархатный плащ и рассеянно терлась подбородком о мягкий, отороченный лисьим мехом воротник. Мыслями вновь и вновь она обращалась к тому, что должно произойти сегодня.
136 
