. Очепятка
Единственно, немного раздражает то, что авторица писала то ли немного выпиМши, то ли страдая... 
9 
– Моя мама вышла замуж за отца, когда ей исполнилось восемнадцать, – затараторила Мэри Эллен, – и она родила меня, когда ей было девятнадцать. Знаешь, в Южной Каролине у меня есть незамужняя кузина, которой двадцать один год; так вот, все говорят, что она старая дева. И не смей думать, что я еще ребенок. – Она замолчала, но потом вдруг выпалила: – Я бы поцеловала тебя, но не знаю, как это делается. Ты меня научишь?
– Попробую, хотя я тоже не знаю, – честно признался Клей.
– Ладно, тогда давай скорее учиться. – Мэри закрыла глаза и сложила губы бантиком, а потом решительно прижалась к нему всем телом.
– Послушай, я не могу целовать тебя здесь: вокруг полно людей, и кто-нибудь может заглянуть в окно кареты.
Мэри открыла глаза:
– Да, ты прав, как всегда. – Она засмеялась, скорее всего от переполнявшей ее радости бытия, оттого, что она была молода и счастлива, оттого, что была влюблена.
Уцепившись за руку спутника, Мэри крепче прижала ее к своей груди.
– Чувствуешь, как бьется сердце, Клей? Мне кажется, я могу умереть в любую секунду.
Его ладонь лежала как раз под ее левой грудью, и молодой человек чувствовал, как сильно и часто бьется ее сердце. Это так его возбудило, что у него самого сердце пустилось вскачь.
Заглянув в ее темные искристые глаза, Клей торжественно произнес:
– Мэри, обещай мне, что твое сердце никогда не будет биться так ни для кого, кроме меня.
– Обещаю. Оно и не может биться ни для кого другого, раз принадлежит тебе.
Глава 4
Почти год их отношения продолжали оставаться на стадии нежной невинности: они то и дело держали друг друга за руки и обменивались неловкими торопливыми поцелуями. Никаких попыток скрыть свои чувства от окружающих они не предпринимали, и, поскольку отношения их были у всех на виду, родители Мэри Эллен не слишком на этот счет беспокоились. Преблы, в особенности Джон Пребл, были убеждены в том, что, если бы между юными влюбленными что-то произошло, их поведение сразу бы их выдало. В результате Мэри и Клей оставались столь же открыты друг другу и так же свободны в проявлениях своих эмоций, как в ту пору, когда были детьми.
Джон Томас Пребл считал, что скорее было бы странно, если бы события развивались иначе. Эти двое детей росли вместе, Клей присматривал за Мэри Эллен, был ее лучшим другом и ярым защитником, она всегда с уважением относилась к Клею, полагалась на него, доверяла ему. Теперь, когда девочка выросла и, следуя примеру своих подруг, захотела иметь поклонника, выбор ее самым естественным образом пал на молодого человека.
На время.
– Она ведь перерастет это чувство, не так ли, дорогой? – тревожно спрашивала мужа Джулия Пребл.
– Конечно, перерастет, дорогая, – уверенно отвечал Джон Томас.
Этот разговор происходил поздно вечером в спальне.
Джулия Пребл в небесно-голубом пеньюаре сидела за туалетным столиком и расчесывала щеткой длинные шелковистые волосы.
Красивый и элегантный в атласной дымчато-серой домашней куртке и темных брюках хозяин Лонгвуда затушил сигару, закрыл книгу и поднялся с кресла. Подойдя к жене со спины, он опустился на колени и положил руки на ее молочной белизны плечи, а затем, наклонившись к ней, прижался губами к ее затылку и проложил влажную дорожку из поцелуев к ключице.
Когда он наконец поднял голову, темные мерцающие глаза его встретились в зеркале с глазами жены.
– Мэри Эллен считает себя женщиной, – с легкой насмешкой произнес он. – Но это не так, она всего лишь девочка, вообразившая себя влюбленной. Пока она вырастет, с ней такое повторится с десяток раз, не меньше. – Джон ободрил жену улыбкой. – Скоро в Лонгвуде будет столько ухажеров, что нам придется сильно напрячь память, пытаясь упомнить их имена.
Джулия Пребл задумчиво кивнула.
Этот разговор был далеко не первым: Джон Томас и Джулия желали одного – счастья своей единственной дочери. Ни отец Мэри Эллен, ни мать не имели ничего против Клея лично, но на роль зятя он явно не годился, даже несмотря на то что оба они были самого высокого мнения об Анне Найт и любили ее сына, как своего. Тем не менее Найты принадлежали совсем к другому классу, более низкому, и в обществе патрициев, к коим относились и Преблы, считались «белым мусором». Выдать единственную дочь за сына пропойцы и портнихи они, разумеется, не могли.
– Дай Мэри Эллен немного времени, – сказал жене Джон Томас, – и она забудет о существовании Клея Найта.
9 
