46 
— Нет! — произнес он непререкаемым тоном.
— Джефф, пожалуйста!
— Нет! — произнес он еще тверже.
— Но Джефф, мне плохо! Я боюсь остаться одна. Я не усну!
— Ты не останешься одна, — вздохнул он и указал на старинный шезлонг в нише окна. — Я буду спать здесь.
— Но там страшно неудобно!
— Ничего, как-нибудь переживу, — отмахнулся Джефф с таким безразличием, что у нее заныло сердце.
— Но…
— Или так, Мишель, или никак. Или я сплю там, или ты остаешься одна.
У нее не было выбора, и она согласилась. Иначе пришлось бы лицом к лицу встретиться с ночными ужасами, что случалось с ней не однажды, а сейчас эта перспектива казалась весьма вероятной.
И Мисси прекрасно знала, почему. Засыпая в объятиях Джеффа, она наконец узнала, что такое настоящий сон и отдых, и теперь мысль о возвращении ночных кошмаров стала для нее просто невыносимой. И если даже тело Джеффа не будет согревать ее, то приходится согласиться на его пусть отдаленное, но все же успокаивающее присутствие. Это лучше, чем ничего.
Мишель спала на удивление хорошо — видимо, усталость взяла свое. Поначалу она беспокойно вертелась, чувствуя, что Джефф близко, но при этом недосягаем, и боялась, что всю ночь не сомкнет глаз. Но потом заснула так крепко, что проснулась лишь около полудня от звуков барабанящего по подоконнику дождя.
Джеффри был еще здесь. Он, неловко скрючившись на шезлонге, крепко спал. Ресницы черными полумесяцами лежали на его щеках, темные пряди волос в беспорядке упали на лоб. Скомканное одеяло, свидетельствовавшее о том, что он провел беспокойную ночь, открывало синие пижамные брюки.
Откуда такая стыдливость, недоумевала Мисси. Она накинула короткий халатик, выскользнула из постели, бесшумно ступая босыми ногами, пересекла комнату и присела на край шезлонга. Когда они делили постель, Джефф спал обнаженным. Что переменилось сегодня ночью?
Пока Мишель ломала голову над этой загадкой, Джефф шевельнулся и что-то пробормотал во сне, как будто почувствовав на себе ее взгляд, а потом открыл глаза.
Он потянулся, как кот, греющийся на солнышке.
Прелестное лицо Мишель, склонившееся над ним, и ее рассыпавшиеся по его груди золотистые волосы странно перемешались с его сном, и, ему показалось, что он все еще покачивается в теплых волнах волшебных сновидений.
Но она неловко пошевелилась, и распахнувшиеся полы халата открыли его взгляду молочную белизну ее полных грудей. Желание током пронзило Джеффри, и он схватил ее в объятия, срывая халат, словно эта ткань была единственным, что их разделяло.
И тут воспоминания о предыдущей ночи обрушились на него, как ушат холодной воды, остудив всякую страсть.
Вчера, после того как Мисси затихла, он долго лежал без сна, обдумывая ее рассказ и приходя к одному неизбежному решению. У них нет будущего, пока он не расскажет ей все честно и откровенно. Но Джеффри опасался того, какое впечатление может произвести на нее его исповедь, и это лишало его сна. Главная трудность состояла в том, что он только теперь понял, как хочет этого будущего. Но сначала им надо поговорить.
Он взял себя в руки и слабо улыбнулся.
— Доброе утро!
Мисси успела заметить, как его настроение резко переменилось от чувственности к осторожности, а потом и к спокойному самоконтролю. И это последнее крайне встревожило ее. Видимо, то, что разделило их прошлой ночью, и сейчас владеет его умом.
— Ты хорошо спала?
— Отлично. — Ее ответ прозвучал напряженно. Мишель почувствовала, что Джефф, точно так же как и она, подумал о первом дне их супружества, только тогда она спала, а Джефф смотрел на нее. — А ты?
Он выглядел отвратительно, словно заснул незадолго до ее пробуждения.
Джеффри поморщился и потянулся, расправляя затекшие члены.
— Жив пока, — попытался отшутиться он нарочито бодрым, небрежным тоном. — Мишель! Я хочу, чтобы ты знала, что мне ничего не было известно. Тони ни словом не обмолвился о ваших родителях и их гибели. Если бы я знал, через что ты прошла, я бы никогда…
— Не женился бы на мне, — быстро закончила за него Мисси, с трудом отводя взгляд от этого сильного тела, которое пробуждало в ней желание.
— Да, — бесстрастно подтвердил он, — я бы никогда не женился на тебе. И теперь сожалею, что сделал это.
Знал ли он, как ранят ее эти слова? Мисси поднесла руку ко рту, чтобы удержать рвущийся наружу крик.
— Ты и представить себе не можешь, как я сожалею, — добивал ее Джефф.
46 
