20 
Марк сделал пометку в своем блокноте и перешел к номеру два. Лоуренс Батлер, первый заместитель президента корпорации (то есть Магдалены Мэриголд), непосредственно отвечает за выставку. Рядом с фамилией Батлера Магдалена написала, что он работает на «Мэриголд корпорэйшн» уже более двадцати лет и его честность не вызывает у нее никаких сомнений.
Марк покачал головой. Разве мало известно случаев, когда предательство совершалось вернейшими из друзей? Но раз Магдалена так уверена в этом Батлере, то его можно отложить на потом.
Номер три – некий Альберт Максимилиан «Таурицио» Голдштайн, главный художник-оформитель выставки. Гениальнейший мастер, автор почти всех композиций, написала о нем Магдалена.
Марку этот тип сразу не понравился. Он потянулся к компьютеру и попробовал поискать в Интернете информацию об этом Таурицио Голдштайне.
В это было тяжело поверить, но на каждые десять хвалебных отзывов приходился лишь один ругательный. Видимо, этого Голдштайна действительно высоко ценили. Марк критически рассмотрел парочку его работ и против воли залюбовался ими. Должно быть, Магдалена немало денег ему отвалила, проворчал он про себя. Но тут Марк наткнулся на фотографию Голдштайна и моментально позабыл о его достижениях. Потому что и без художественных талантов Таурицио Голдштайн был человеком примечательным, и у Марка резко испортилось настроение, когда он подумал о том, что этот тип работает бок о бок с Магдаленой.
У знаменитого художника были роскошные черные кудри до плеч и мефистофельский взгляд.
Такое лицо было легко вообразить себе на полотне средневекового художника, не хватало лишь белоснежного плоеного воротника, узких усиков и грушевидной жемчужины в ухе. Он мог бы бороздить моря, небрежно отряхивая с кружевных манжет кровь поверженных противников. Неужели подобный роковой красавец оставил Магдалену равнодушной? На сердце у Марка заскребли кошки. Как он может на что-то рассчитывать, если рядом с ней находятся такие мужчины? Голдштайн красив, талантлив, знаменит. Разве возможно сравнить его и скромного сержанта полиции?
Марк со злостью выключил компьютер. Кто знает, может быть, этот неземной красавец и есть их клиент. Его творческая натура вступила в конфликт с прагматизмом деловой женщины, и он решил отомстить, стащив самые ценные флаконы. Марк яростно застрочил в блокноте. С этими художниками никогда нельзя знать наверняка. Он будет зарабатывать миллионы и в то же время вести себя как торговка на базаре, которая ни за что не хочет поступиться малейшей выгодой.
Четвертым и последним номером стояла Эжени Каузар, администратор Сити-Холла, которая следила за тем, чтобы при размещении композиций не нарушались правила выставочного зала.
Не густо. Марк отодвинул список в сторону и потер переносицу. Только эти люди в мельчайших подробностях знали расположение экспонатов и могли украсть самое ценное, не причиняя вреда выставке в целом. Что ж, его задача упрощается. Разобраться с четырьмя гораздо легче, чем, например, с десятью подозреваемыми.
И Марк принялся набрасывать план действий, придумывая, как вывести вора на чистую воду и не привлечь лишнее внимание.
5
Однако ближе к утру в участок доставили компанию подвыпивших молодых людей, из-за которых Марку пришлось прервать свою работу. Выяснилось, что всю ночь гуляки угоняли машины и катались по городу, не обращая внимания на светофоры, ограничительные линии и прочие пустяки. Бдительный дорожный патруль попытался оштрафовать их за превышение скорости, но они и не подумали остановиться.
Тогда полицейские пустились в погоню, и через полтора часа четверо трезвеющих на глазах молодых людей и одна девушка сидели в шестьдесят восьмом участке. Доркин, задержавший их патрульный, писал рапорт, а провинившиеся перешептывались и храбрились изо всех сил.
Одного взгляда на них Марку было достаточно, чтобы понять, что собой представляют задержанные – избалованные детки состоятельных родителей, которые всеми возможными способами пытаются разнообразить свою жизнь.
Все пятеро были дорого одеты и время от времени принимались рассуждать о своих правах и о безграничной тупости полицейских. Марка это не трогало, хотя он знал многих своих коллег, которые пришли бы в дикую ярость от таких высказываний.
Уже прикидывают, когда родители смогут вытащить их отсюда, с неприязнью думал он.
Ничего, просто так выкрутиться у них не получится. Он намеренно не торопился заняться их делом. Пусть посидят немного, понервничают.
20 
