Последние отзывы

  24  

– Меня вовсе не удивляет, что вы не любите следовать правилам.

– Правила, устанавливаемые деспотично, это уже не правила, – резко бросила Диана.

– Это приказы.

Энтони в изумлении приподнял бровь.

– А разве это не одно и то же?

– Конечно нет! Никто не должен слепо повиноваться приказам других. Это… это бесчеловечно – заставлять людей делать лишь то, что хотите вы.

– Это камешек в мой огород? Я, по-вашему, бесчеловечен?

Да, по-моему, да, – вертелось у Дианы на языке… Но это было не совсем так. Разве бесчеловечный и черствый субъект станет спасать щенков? Или, чтобы помочь незнакомой женщине, выйдет один на один с пьяным ублюдком, который к тому же размахивает ножом?

Диана пожала плечами.

– Нет, – натянуто проговорила она, – наверное, нет.

Он рассмеялся.

– Это, я думаю, наиболее близко к выражению признательности за то, что я притащил вам весь этот изысканный гардероб. Иной благодарности я и не жду.

Девушка не сумела сдержать улыбку.

– По сравнению с тем, что на мне было вчера, это вообще шикарная одежда. Спасибо вам.

– Пожалуйста.

Диана пристально посмотрела на Энтони. Он стоял сейчас так близко, что она видела свое отражение в его зрачках. Две Дианы глядели на нее из черных глубин, и вид у них был какой-то странный, растерянный, возбужденный.

Энтони протянул руку и легонько коснулся пряди ее волос, закрутившейся колечком на щеке. Его взгляд скользнул по ее губам, потом он опять посмотрел ей в глаза.

Диана безотчетно отступила на шаг.

– Я бы… хотела одеться.

– Как жалко, – произнес он едва ли не шепотом. Его голос звучал мягко и неожиданно хрипло. Этот голос овевал, как дым.

– Я предпочел бы, чтоб вы оставались как есть.

– Энтони, вы вломились сюда безо всякого приглашения. Я понимаю, что для вас это, может быть, очень забавно, но..

– Не забавно, милочка. Просто потрясающе.

Он легонько погладил ее по щеке, Так нежно и бережно… Но Диана чувствовала, какой безудержный огонь скрывается за этой осторожной лаской.

– Не надо… не надо так делать… – пролепетала она.

– Делать что? – Он приподнял бровь.

– Прикасаться к тебе?

– Да.

Дыхание ее участилось – это мужчина провел рукой ей по шее.

– Я… Мне это не нравится.

Он улыбнулся одними губами. Глаза его не улыбались. Они потемнели. Они полыхали огнем.

– И поэтому у тебя так колотится сердце? Я его чувствую. Здесь, – он прикоснулся к голубоватой жилке, пульсирующей у ее ключицы.

Да, это правда. Диана чувствовала бешеное биение своего пульса под легким давлением его пальцев. Отрицать было бессмысленно. Она искала слова, которые смогут ее защитить. Не от него, а от той странной клубящейся темноты, которая грозила затопить ее разум.

– Я не… я не хочу, чтобы ты это делал. Пожалуйста. Ты меня только что спрашивал… считаю ли я тебя бесчеловечным, и…

– Ах, дорогая, в этом-то и проблема. Я очень даже человечный, когда чувствую, как твоя кожа становится жаркой от моих прикосновений, – он придвинулся еще ближе к ней.

– А когда я вижу, как ты запрокидываешь голову… вот так… а твои губы приоткрываются. – Энтони приподнял ее подбородок, – тогда я думаю: она хочет, чтобы я ее поцеловал. Хочет не меньше, чем я сам хочу ее поцеловать.

– Нет, – прошептала Диана.

Он провел губами по ее губам – легко и нежно. Так бабочка скользит крылом по лепестку цвета. Диана издала тихий стон. Энтони чуть отстранился. Он увидел, что щеки у девушки горят. Какая она красивая…

А ведь она права. Ему не стоило этого делать. В конце концов, он пришел сюда не за этим. Он просто принес ей одежду.

…Энтони подошел к двери и постучал. Потом вошел, увидел разобранную постель, шелковое белье, небрежно брошенное на стул у двери в ванную. Оттуда доносился шум льющейся из душа воды. Этот шум странным образом перекликался с пульсацией крови в висках Энтони. И он решил, что ничего страшного не случится, если он подождет Диану. И вот дождался…

Энтони провел рукой по ее мягким шелковистым волосам. Она даже не шелохнулась, но он все же услышал ее тихий вздох. Увидел, как дрогнули ее ресницы. Она похожа на кошку, подумал он, на кошку, которая сейчас примется ластиться, требуя, чтобы ее погладили.

Безумие. Глупость. Бред.

Но тогда почему так бьется сердце – каждый раз, когда он прикасается к ней? Откуда эта неистовая потребность прижать ее к себе, припасть губами к ее губам?..

  24