Последние отзывы

  110  

Доминик слушал, и его глаза сузились, превратившись в полоски чеканного серебра. Он бы отмахнулся от этих слов, не придав им значения, но его собственное супружество показало ему, что некоторые пророчества так же реальны и так же смертоносны, как обнаженный меч.

« Он явится тебе из теней темноты. Коснись его — и ты узнаешь жизнь, которая возможна, или смерть, которая придет.

Будь же подобна солнечным лучам, сокрытым в янтаре: чужой руки не ведая касаний и ни к кому сама не прикасаясь.

Запретной оставайся».

Когда Эмбер закончила говорить, наступила тишина, не нарушаемая даже ветром. Она обернулась назад и увидела того, кого и боялась увидеть. У нее за спиной стоял Дункан смотрел на нее глазами, полными ледяного презрения.

— Ты явился мне из теней темноты, — сказала Эмбер. — И я прикоснулась к тебе. Ты завладел моим сердцем и телом. Дай Бог, чтобы душа моя оставалась еще свободной, иначе смерть непременно потоком прольется.

— Тогда мы пропали, колдунья. Твоя душа продана дьяволу давным-давно.

— Дункан — в ужасе воскликнула Мег.

— Не позволяй своему мягкосердечию сбить тебя с пути, Мегги, — повернулся к ней Дункан. — Внутри у этой ведьмы с ангельским личиком нет ничего, кроме самых черных замыслов.

— Ты ошибаешься. Я видела ее.

— Я тоже, — насмешливо отпарировал он. — Я видел, как она склонялась ко мне и шептала слова любви в тот самый миг, когда самым гнусным образом предавала меня.

Эмбер вскинула голову и посмотрела на него гордым взглядом соколиных глаз.

— Я никогда тебя не предавала, — раздельно проговорила она.

— Ты скрыла от меня мое настоящее имя. Я называю это предательством.

— Я не знала, кто ты такой, пока не увидела твое смертоносное искусство в битве с разбойниками.

Дункан ничего не сказал на это.

— Но даже и тогда я не была полностью уверена, — продолжала Эмбер. — Меня мучили сомнения. Концы не сходились с концами. В тебе я видела проблески Знания, а ведь Дункан Максуэллский не из числа Наделенных Знанием.

Мег бросила на Дункана любопытный взгляд, словно ей открылась такая его сторона, о существовании которой она раньше не подозревала.

— Могли ведь быть и другие воины, — говорила Эмбер, и в ее голосе слышалась почти мольба, — мужчины, имени которых я не знала, воины, искусно владеющие молотом, не принадлежащие к тем, кто Наделен Знанием.

— Но перед свадьбой ты уже знала, кто я такой? — с горечью спросил Дункан.

Эмбер выпрямилась и вскинула подбородок. — Да.

— Ты уже знала, что я обручен с другой, и должен вступить в брак, устроенный моим истинным господином, Домиником ле Сабром?

— Эрик… сказал мне.

— До свадьбы? — Да.

— И ты говоришь, что не предавала меня. Таким тонким уловкам, должно быть, учат всех Наделенных Знанием, учат так играть словами, пока не останется ничего, кроме бесчестья.

От презрения в голосе Дункана Эмбер чувствовала себя так, будто ее хлещут кнутом.

— Мне пришлось согласиться на эту свадьбу, — сказала она с отчаянием. — Если бы я отказалась, тебя бы повесили у меня на глазах!

— Лучше быть повешенным, чем остаться жить и узнать, что я — злополучный ублюдок, бастард, чьи клятвы дешевле овечьего помета.

Доминик шагнул к Дункану и положил обе руки на его широкие плечи.

— Я не считаю тебя человеком без чести, — сказал Доминик. — Твой лорд ценит и тебя самого, и твою клятву.

Дункан замер. Потом по его телу прошла заметная дрожь. Он опустился на одно колено в знак подтверждения клятвы верности, данной Доминику ле Сабру.

— Ты великодушен, лорд, — произнес он звенящим от напряжения голосом.

— Надеюсь, лорд Эрик будет такого же мнения, — иронически усмехнулся Доминик, — когда возвратится из Уинтсрланса и узнает, что замок Каменного Кольца захвачен мною.

Никем не сопровождаемый, Дункан через опущенный подъемный мост беспрепятственно проехал во внутренний двор замка. На его крик сбежалась немногочисленная вооруженная стража.

— Отправляйтесь к хижине Эмбер, — приказал Дункан. — Ей нужно перенести в замок много вещей.

Стражники повиновались и трусцой покинули двор. Двоих оставшихся защитников замка следовало считать скорее мальчиками, чем мужчинами; это были оруженосцы, которые надеялись когда-нибудь стать рыцарями.

— Я буду в караульной, — сказал Дункан Эгберту. — Если кто-то из вас что-нибудь увидит, не надо кричать, а быстро и без шума явиться ко мне. Вы поняли?

  110