Когда они, наконец, замедлили бег и перешли на шаг, он отпустил ее руку, чтобы подозвать кеб. Мэдди могла свободно убежать, но обнаружила, что не может просто так покинуть его, как будто какая-то невидимая сила удерживала ее рядом с ним.
Откуда у нее эта нерешительность? Мэдди должна бежать от него, а не глазеть на эту мощную фигуру и не гадать, какова на ощупь его кожа.
Осязание всегда вызывало у Мэдди особые ощущения: прохладные шелка вызывали дрожь, бархат отзывался трепетом в подушечках пальцев, перчатки — томлением во всем теле. А он предложил трогать его тело. Она изо дня в день наблюдала, как женщины трогают мужчин, но не могла себе представить, что почувствовала бы, разминая руками твердую мужскую плоть. Ей нравились красивые мужчины, ей нравилось осязать.
Шотландец предлагал и то и другое.
— А ты не выглядишь слишком испуганной, — не оборачиваясь, отметил он.
— Меня не так-то легко напугать. — Сегодняшнее приключение выглядело детской забавой в сравнении с ее жизнью в Марэ. В одиннадцать лет Мэдди выжила во время грандиозного пожара, она пережила две эпидемии холеры — немногие в Марэ могли похвастаться этим; насилие же на улицах было там повседневным событием.
Помимо всего прочего, рядом с этим Шотландцем она чувствовала себя в полной безопасности.
— Не только хорошенькая, но и храбрая, — пробурчал он в ответ.
Тогда Мэдди поняла, что ее план отказа от своего слова потерпел полное фиаско.
Глава 5
Как только экипаж тронулся с места, Шотландец задернул занавеску со своей стороны, а затем перегнулся через Мэдди и проделал ту же операцию с занавеской на окне с ее стороны. Погрузив их в темноту, он решительно подтянул ее к себе и усадил на колени.
— Подождите! Что вы?.. Вы не можете так… — Но он начал теребить языком мочку ее уха и прокатившееся по телу наслаждение отбило желание дистанцироваться от него. — О-о-о.
— Я выполнил то, что обещал, теперь очередь за тобой, — безапелляционно заявил он.
— Куда вы меня везете?
— К себе домой.
— К вам домой? — Мэдди передернула плечами. — Мне настолько не терпится стать одной из незнакомых женщин, развлекавшихся в ваших холостяцких апартаментах…
— Ты опять будешь первой, — прервал ее Шотландец.
— И я должна в это поверить?
— Хочешь — верь, хочешь — нет. Это правда.
— Что во мне такого, что вызвало такие перемены? Он откинулся назад с раздраженным видом.
— Хотелось бы мне знать.
Это не было притворством. Возможно, у него было такое же ощущение сродства, Непонятной близости в отношении ее, как у нее самой в отношении Шотландца. Влечение Мэдди к нему было спонтанным и яростным, настолько сильным, что ей казалось, будто ее сбила карета.
Мог ли он испытывать те же ощущения?
В любом случае все это было безумием. Она даже лица его не видела.
— Шотландец, если это послужит хоть каким-то утешением, я тоже веду себя совсем не так, как всегда.
— Тогда мы разберемся в этом потом, что скажешь? — Он подпер согнутым пальцем ее подбородок. — Не вижу никаких причин отказываться от желания прямо сейчас зацеловать тебя до бесчувствия.
До бесчувствия? Одна часть Мэдди хотела, чтобы он довел ее до бесчувствия, чтобы она задыхалась, в то время как другая не могла поверить в происходящее. Когда он прильнул к ее губам, она закрыла глаза.
Его губы были теплыми и плотными. Он водил ими по ее губам, и это нежное прикосновение вызвало горячую волну, прокатившуюся по всему ее телу. Она приоткрыла губы, и его язык проскользнул внутрь и начал медленно дразнить ее язык. Мэдди никогда не испытывала ничего более возбуждающего.
И хотя до этого не предполагала, сейчас у нее не было сомнений по поводу того, что подобные поцелуи являются прелюдией к соитию.
Она вдруг начала отвечать на ласку, что усилило ощущение. Он прижимал ее все сильнее, входя во вкус и углубляя поцелуй. Она стискивала его плечи, упиваясь мощью мускулов. Она жаждала этой мощи, томилась по этой силе, хотела, чтобы эти руки обнимали ее.
Их языки сплетались вновь и вновь, разжигая в ней такой огонь желания, который никогда не возникал даже в ее воображении. Он, должно быть, чувствовал то же самое. Он удобнее посадил ее на коленях и застонал, когда его восставший орган всей длиной впрессовался в ее зад. Мэдди могла поклясться, что чувствовала исходящий от него жар даже сквозь их одежду, и тут же представила себе, как поглаживает его ладонью. Во всех своих фантазиях она и представить себе не могла, какой он горячий. Она заерзала на его коленях…