34 
– Жалко Кэрол… Ей нужен настоящий мужчина, – проговорил Лютер с безошибочно узнаваемыми задумчивыми отцовскими интонациями.
Ужаснувшись тому, что только что услышала, Кэрол не мигая уставилась на зловредную птицу и стиснула руки в кулаки, чтобы не поддаться непреодолимому искушению свернуть попугаю шею. Она чувствовала, как ее лицо и шею заливает обжигающая краска стыда и гнева.
Одно дело – знать в глубине души, что родители, хотя и принимали Эдгара в своем доме, но все же искрение не могли понять, что нашла в нем дочь, и совсем другое – услышать, как этот ужасный попугай озвучивает их мнение перед посторонним человеком.
Задержав дыхание, Кэрол ждала от Ленарда какой-нибудь насмешливой реплики. Прошло несколько казавшихся бесконечными секунд, прежде чем она поняла, что он предпочел сделать вид, будто не слышал возгласа попугая.
Казалось, Кэрол должна была бы вздохнуть с облегчением и оценить его тактичность, но вместо этого девушку охватила удушающая ярость. Она резко вскочила на ноги, со скрежетом отодвинула в сторону стул и дрожащим от обиды и гнева голосом проговорила:
– Что же ты не смеешься? Я уверена, что тебе смешно. Но так уж получилось, что мы с Эдгаром любим друг друга.
И Кэрол резко замолчала, понимая, что если скажет что-нибудь еще, то непременно расплачется.
Что случилось? Почему она испытывает потребность защищать себя и свои отношения с Эдгаром перед этим человеком? Он же ничего для нее не значит, для него нет места в ее жизни! А может, Ленард присутствовал, когда родители говорили об Эдгаре? Неужели они поделились с ним своими сомнениями в избраннике дочери и озабоченностью ее судьбой?
Это было похоже на предательство со стороны самых близких людей.
– Послушай, Кэрол… – Ленард успокаивающе дотронулся до ее руки.
Кажется, в его голосе звучит жалость? Только этого еще не хватало! Девушка резко отшатнулась.
– Не прикасайся ко мне, – задыхаясь, проговорила она. – И еще, будь так любезен, не появляйся в моем присутствии полуодетым.
Она увидела, как изменилось выражение его лица, как поползли вверх брови, а в глазах вспыхнули удивление и насмешка.
– Да брось ты, – проговорил Ленард. – Не хочешь же ты сказать, что никогда не видела обнаженной мужской груди? Ведь вы с Эдгаром почти обручены.
– Это другое дело, – с вызовом возразила Кэрол. – Кроме того, я не знаю, что ты там вообразил, но мы с Эдгаром не…
Она осеклась и покраснела.
– Продолжай, – подбодрил, ее Ленард.
Он сохранял поразительное самообладание, тогда как Кэрол вдруг почувствовала себя сконфуженной и несчастной, как провинившийся ребенок.
– Так что вы с Эдгаром? – напомнил он.
– Ничего, – упрямо отрезала она.
– Ты хотела сказать, что вы не спите вместе? – прямо спросил Ленард.
Это было уже слишком. Никогда еще Кэрол не приходилось испытывать столько противоречивых и раздирающих душу эмоций за такой короткий отрезок времени. Никогда еще ее идеалы, ее принципы, ее чувства не подвергались такому суровому и опасному испытанию. Никогда еще она не испытывала такой растерянности и не попадала в такую ситуацию, когда каждую секунду почва грозила уйти у нее из-под ног.
– Нечему тут удивляться, – с горьким упреком сказала она. – Не все помешаны на сексе. Существуют и другие, не менее важные аспекты отношений между мужчиной и женщиной.
– Согласен, – кивнул Ленард, – секс сам по себе не может быть основой для создания прочных отношений. Но между тем, чтобы быть помешанным на сексе, и полным к нему равнодушием существует золотая середина. На месте любой женщины я бы хорошо подумал, прежде чем связывать свою жизнь с человеком, который не находит ее сексуально привлекательной.
У Кэрол перехватило дыхание, а в горле словно застрял болезненный комок. Как он смеет говорить ей это? Как он смеет предполагать, что Эдгар не испытывает к ней влечения?
Однако разве ты сама иногда, проснувшись ночью, не задавала себе вопрос, почему, прощаясь с тобой вечером, Эдгар довольствуется коротким невинным поцелуем? – возразил ей внутренний голос. И почему ты даже рада этому?
До сих пор Кэрол объясняла это тем, что они с Эдгаром слишком много работают, но… Когда ее поцеловал Ленард, она узнала и почувствовала все то, на что считала себя неспособной, и эти возбуждающие, кружащие голову эмоции поразили ее. Сейчас было уже слишком поздно сожалеть о том, что это случилось, но, наверное, ей лучше было бы оставаться в блаженном неведении и продолжать питать иллюзии о том, что она фригидна. Но Кэрол сознавала, что никогда уже не сможет забыть того, что почувствовала в объятиях Ленарда.
34 
