28 
А Ник злился. Серина чувствовала, как его гнев волнами накатывает на нее.
Они ехали вниз по склону холма к мосту через реку, пересекавшую Роки-Крик, когда женщина наконец решилась заговорить.
— Не надо, Николас, — произнесла она со спокойствием, которого на самом деле не испытывала. — Это детский сад.
— Что?
— Сидишь и старательно обдаешь меня холодом. Послушай, мне искренне жаль, что все получилось не так, как ты планировал. Прости, если я уже не та девушка, которую ты помнил. Как я говорила, все меняется. И люди тоже.
Взгляд Николаса искоса выдавал его невольное восхищение.
— Да, ты определенно выросла.
— Брак и материнство, как правило, производят именно такой эффект.
— Хочешь сказать, что я ничуть не повзрослел?
— Вовсе нет. Просто родительские обязанности обычно заставляют человека взрослеть гораздо раньше и думать не только о себе.
— А, так ты считаешь, что я эгоистичен?
— Не нужно в моих словах искать свои собственные, Николас. Тебе лучше знать, эгоист ты или нет.
Ник кивнул:
— Подозреваю, что у меня есть такой недостаток. Мама всегда так говорила.
Они снова замолчали, и вскоре Николас уже выехал на главную улицу города. Серина знала, что завтра они снова встретятся, и ей вовсе не хотелось, чтобы этот день закончился на такой мрачной ноте.
— Николас, неужели мы не можем расстаться друзьями? — спросила женщина, и ее голос дрогнул.
Сначала он не ответил. Но потом кивнул:
— Если ты этого хочешь.
Конечно, она хотела совсем другого! Но теперь придется лгать до конца.
— Да, я очень этого хочу, — твердо произнесла Серина.
Ник свернул на парковку «Строительных материалов Браунов», но останавливать машину не стал, довезя свою спутницу до входной двери. Выражение лица Николаса, когда он повернулся к Серине, было совершенно непроницаемым.
— Что ж, значит, друзья, — произнес мужчина и чмокнул ее в щеку. — Увидимся завтра.
Их взгляды встретились на одно долгое мгновение. Серина чуть было не сказала это вслух.
Я люблю тебя.
Я всегда любила тебя.
Но только «чуть».
Когда в уголках ее глаз стали собираться слезы, Серина сделала единственное, что ей оставалось. Она улыбнулась, вышла из машины и помахала Нику на прощание.
Но в офис Серина не пошла. Она не смогла бы выдержать сейчас долгие расспросы коллег, была не в силах притворяться, будто все в порядке. Поэтому женщина направилась к своей машине, решив поехать домой прямо сейчас.
Серине нужно было хорошенько выплакаться. Она сдерживалась до тех пор, пока дорожка к крыльцу не осталась позади и за ее спиной не захлопнулась дверь. И плотину прорвало.
— Ох, Николас, — рыдала она, бессильно опустившись на пол, прижавшись спиной к входной двери и уронив голову на руки. — Зачем тебе понадобилось возвращаться?!
Николас, который находился не в лучшем состоянии, по дороге в Порт-Макуайр размышлял о том же. Если бы не обещание, данное Фелисити, то он улетел бы отсюда первым же рейсом. Он не хотел больше встречаться с Сериной. Не желал притворяться перед всеми, что они просто «хорошие друзья». Его жизнь была гораздо проще, когда она оставалась всего лишь воспоминанием. Оно периодически мучило Ника, но при этом хотя бы поддавалось контролю.
С живой женщиной из плоти и крови этот номер не пройдет — особенно если она будет находиться с ним в одном помещении. Та самая пылкая любовница, которая несколько часов назад стояла перед ним на коленях. Обнаженной.
Николас вздрогнул.
Нужно было как можно быстрее перестать вспоминать это. Перестать думать о том, что для Серины он всегда был всего лишь машиной для секса.
Она ведь именно это и сказала, верно?
«Секс — это все, на что ты годишься, Николас».
Ее собственные слова…
Смотреть правде в глаза было неприятно. Он потерял свой шанс построить отношения с Сериной двадцать лет назад. Тот случай в опере значил для нее не больше, чем интрижка на одну ночь. Как и сегодняшний день.
Глава 14
Николас сидел за судейским столиком и старательно прожигал взглядом сцену. Только так можно было противостоять искушению снова и снова смотреть на Серину, которая, как он знал, сидит в первом ряду, чуть слева от него. Нику удавалось избегать ее, не считая короткого приветствия и нескольких взглядов украдкой, благодаря которым весь облик женщины запечатлелся в его бедном воспаленном мозгу. Она сегодня была в белом — чистого, девственного оттенка. К сожалению, нельзя сказать, чтобы Серина столь же невинно выглядела, наоборот: платье имело глубокий треугольный вырез, вокруг талии новый широкий пояс. Ее облик будил непрошеные эротические фантазии…
28 
