Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
42 
— Если ты можешь заставить городских людей принять тебя, почему же ты не хочешь остаться здесь?
— Мое чейеннское имя — Дерево Стоящее Одиноко. Мне оно подходит.
— Но ты здесь построил такой уютный дом.
— Я построю не худший еще где-нибудь. Может быть, на Великом Водоразделе, где находится ранчо Калеба и Виллоу. Это будет легче, чем ездить туда-сюда всякий раз, когда захочется повидать их.
Рука Джессики сжала волосы Вулфа.
«Опять Виллоу. Пропади она пропадом, эта добродетельная жена. Есть ли у меня шансы убедить Вулфа в том, что я тоже чего-то стою, если он постоянно вздыхает о ней?»
— Набери воздуха, — пробормотала Джессика.
При этих словах она с силой окунула его голову в воду. Он мгновенно вынырнул и потряс головой, словно собака, брызгая водой на Джессику.
— Еще, — сказала она медоточиво.
И вновь окунула. Изо всей силы.
Ухмыляясь про себя, Вулф снова погрузился под воду. На этот раз он оставался там так долго, что Джессика забеспокоилась.
— Вулф?!
Она потянула его за плечи. Он не шевелился.
— Вулф, довольно! Вулф! Ты что…
Вода забурлила, когда Вулф поднялся до пояса из ванны, схватил Джессику и поднял ее над темной водой.
— Отпусти меня! — потребовала она, задыхаясь.
— С удовольствием!
— Да на пол, дьявол ты этакий! На пол!
Однако Джессика так смеялась, что вряд ли была в состоянии встать на ноги. Он облокотился о борт ванны и поддерживал ее, улыбаясь и называя себя болваном и идиотом. Ему нужно бы отодвинуться от нее, не вызывать этой пьянящей улыбки и звонкого смеха. Кажется, она по-детски радовалась такому повороту событий, на ее щеках снова зардели розы.
Он никогда не победит в войне, если будет брататься с врагом. Он осторожно опустил ее.
— Я думаю, ты хорошо ополоснулся теперь, — проговорила Джессика, собираясь уйти. — Пока согреется вода для меня, ты закончишь купание…
Ее голос снова стал возбуждающе хриплым. Монашенка или нет, но ей понравилось мыть ему голову. Интересно, насколько ей понравится помыть его всего.
Внезапно он понял, что ему нужно выяснить. Он вытянул руку и обнял ее за бедра, не давая уйти.
— Ты забыла еще кое-что, — сказал Вулф.
— Что именно?
— Тебе нужно помыть меня всего.
6
— Ты шутишь, — пролепетала Джессика.
Вулф ощутил тепло и напряженность в ее теле и улыбнулся.
— Нет, нисколько. Возьми губку.
Она довольно неловко наклонилась, поскольку рука Вулфа все еще обнимала ее бедра. Когда Джессика нагнулась еще ниже, она почувствовала, что рука Вулфа ласкает и сжимает ее бедро, словно изучая его форму и проверяя упругость плоти.
Джессика так резко выпрямилась, что едва не упала.
— Вулф!
Он издал неясный грудной звук, который мог быть и сдавленным смешком, и невысказанным вопросом.
— Ты… Твоя рука… — заикаясь, произнесла она, — ты…
Его улыбка была ленивой и опасной.
— Я? — Он как бы приглашал ее продолжать.
Джессика посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Она никогда не видела такого выражения на его лице. Он был изумительно красив и в самом деле напоминал дьявола, как она шутя назвала его несколько минут назад. Если притягательность пламени для мошки даже вдвое меньше, неудивительно, что она так стремится навстречу своей гибели.
— Я… э-э… я ничего, — пробормотала она.
Она стала торопливо намыливать губку. Вулф видел вспыхнувшее лицо и биение пульса у горла. По ее трепету он понял, что ее беспокоила и одновременно интриговала его нагота.
«Леди Виктория, я снимаю перед вами шляпу вместе со всем прочим, — думал Вулф с удивлением. — Ваши суждения о человеческой природе чертовски правильны. Насколько я понимаю, Джессика не более монашенка, чем я сам».
Джессика торопливо ополаскивала Вулфа, стараясь не смотреть в глубину воды. Но это было невозможно. Она закрыла глаза, надеясь таким образом уменьшить степень интимности.
Это было ошибкой. При закрытых глазах чувствительность ее рук словно удваивалась. Глянцевое, горячее, мощное тело под ее ладонями приводило ее в трепет. Она испытала новый, приятный шок, когда ощутила упругую поверхность его груди. У нее под ложечкой вновь рождалось тепло. Она снова приложила руки к его груди, убеждая себя, что нужно его ополоснуть, и зная, что врет самой себе. Ей просто хотелось погладить его, как кошку, и самой при этом замурлыкать.
42 
