Последние отзывы

  49  

Вулф отвернулся с беззвучным проклятием по адресу своей глупости, из-за которой ему предстояло пережить новое искушение. Потом он уже ни о чем не мог думать, кроме легкого шевеления бедер Джессики, холмиков груди под одеялом и волнующей твердости сосков.

— Тебе тепло? — спросил он хрипло.

Джессика медленно кивнула.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как варежка… которую распускают.

Улыбка Вулфа была такой горячей, как кровь, пульсирующая в его венах, но Джессика этого не заметила. Она дрейфовала на мягком меховом плоту, в то время как сильные ладони растирали ей шею и плечи, руки и пальцы. Когда Вулф вносил успокоение в какой-нибудь узел на ее ноющей руке, она тихонько постанывала. Каждый подобный звук был словно удар ножа по самообладанию Вулфа, распаляя его до предела. Его пальцы соскользнули к пальцам Джессики и сплелись с ними.

— Больно? — спросил он, слегка сжимая их.

Звук, вырвавшийся из груди Джессики, выражал удовольствие, а не боль. Ее ресницы медленно поднялись, и Вулф уловил мерцающий блеск в аквамариновых глазах. Когда он пошевелил ладонью, ее пальцы расправились до конца, вошли между его пальцами и переплелись с ними.

— Боже, это так хорошо, — прошептала она хрипло.

— Вот так?

Рука Вулфа стала ласкать чувствительную кожу между пальцами Джессики. Он приложил свою ладонь к ее ладони и крепко сжал.

Вздыхая, Джессика кивнула и улыбнулась:

— Ага, вот так… Бабочкам это тоже нравится…

Вулф продолжал ласкать руку Джессики, пока не почувствовал ее движение. Джессика раскрыла пальцы, приглашая к новой ласке, и тихонько вздохнула, когда он стал трогать их от кончиков до основания. Затем ее пальцы сжались и поймали его руку.

Потрогав напоследок ее пальцы, он высвободил свои, игнорируя тихий ропот Джессики.

— Вулф, ты ведь не перестанешь?

— Нет, — сказал он, плеснув несколько капель масла на ладонь. — Я хочу еще помассировать тебе ноги. Нужно, чтобы они расслабились как следует, иначе их снова может свести судорога. Ты слабенькая, как слепой котенок…

— Я знаю. — Вздох Джессики был настолько глубоким, что больше походил на стон. — Но это стоило того…

— Что стоило чего?

— Уборка и стирка. Без этого я никогда не узнала бы, какое удовольствие могут подарить твои руки…

Глаза Вулфа сузились от неистового прилива желания Он стал растирать ноги Джессики, начиная от лодыжек и медленно двигаясь кверху. Когда он дошел до середины бедра, Джессика выпрямила руки вдоль тела, выгнула спину, вытянула ступни. Это неосознанное движение навстречу, выглядевшее так, как будто она предлагала себя, отозвалось в его теле словно удар ножа.

— Джесси-и… — прошептал Вулф.

Он пальцами обхватил бедро и стал медленно, методично массировать его. Когда его руки скользнули под край одеяла, Джессика слегка пошевелилась. Вулф остановился, ожидая возражений. Возражений не последовало. Он сделал беззвучный выдох и медленно двинул руки по бедру еще выше. Сладостное ощущение заставило Джессику

вздохнуть.

— Почему ты никогда раньше так не делал? — пробормотала она.

— Сам удивляюсь…

Скользнув, его рука достигла предела. Джессика снова расслабленно вздохнула и пошевелилась.

— Я вся расслабилась… Эт-то чудесно…

— Да, — сказал Вулф хрипло.

Прикрыв глаза, он упивался глянцевой упругостью кожи, теплом податливо покачивающегося женского тела, звуками томных вздохов. Он понимал, что пора прекратить эту игру, ибо боялся, что желание, нарастающее в нем с каждой минутой, выйдет из-под контроля.

Однако нежная плоть была так доступна, так упоительно горяча, что он не мог оторваться. Пьянящий аромат тела и неистовое желание разъедали его волю, в то время как он шаг за шагом избавлял Джессику от страха мужских прикосновений.

Деликатные и одновременно настойчивые пальцы легонько сдвинули одеяло вверх, открыв милые тайны, которые ему страстно хотелось погладить рукой.

Джессика шевельнулась, и рощица раздвоилась. Тихий возглас желания вырвался у Вулфа. Его рука легла на этот теплый мягкий холмик, она нежила, разливала тепло, блуждая в поисках того, что доселе было скрыто от других глаз и рук…

Интимная ласка заставила Джессику подняться с одновременным ощущением удовольствия и шока. Когда она увидела ладонь Вулфа между своих ног, удовольствие покинуло ее, а шок превратился в страх, питаемый давними воспоминаниями. В ее мозгу возникла сцена той штормовой ночи: рыдающая мать на полу и мужчина, грубо и безжалостно пытающийся раздвинуть ей ноги…

  49