138 
Он вздохнул. - Я полагаю, ты так не сможешь?
Элейн замерла под его исследующими губами. Он сел, и ее взору открылся великолепный вид двадцати двух его позвонков.
- Чарльз, ты любишь меня?
Элейн наблюдала за перемещениями позвонков. Она не знала, почему это спросила. Возможно, потому что внезапно осознала, что за все семнадцать лет брака, Мэтью ни разу не произнес этих слов.
- Неужели я только что не продемонстрировал это? - холодно спросил он.
- Чарльз, ты бы захотел меня, если бы я была толстой?
Чарльз повернулся и посмотрел на нее. Непроизвольный смех сорвался с его губ.
- Любимая, ты вся перемазана смесью лимонного сока, пота и пыли. Почему ты об этом спросила?
Элейн натянула один конец одеяла на свое обнаженное тело.
- Не знаю. Все что я знаю, это то, что ты сегодня еще ни разу не назвал меня по имени. Садясь в карету, я думала, что ты отсылаешь меня в сумасшедший дом.
Чарльз потупил взор, глядя на одеяло, обмотанное вокруг ее тела. Сердце Элейн пропустило удар. Он избегал смотреть ей в глаза. Неужели, он все еще рассматривал такую возможность…
- Чарльз, если ты не хочешь меня, я уйду…
- Не говори так! - резко прервал ее Чарльз. - Если ты еще когда-либо скажешь подобное, я так наподдам по твоей маленькой попке, что ты целую вечность не сможешь сидеть на ней. Боже мой, женщина, я чуть было не потерял тебя. Неужели ты думаешь, что я соглашусь, чтобы ты ушла от меня?
Выражение его лица было таким угрожающим, что Элейн воздержалась от ответа.
- Я верю тебе. Сейчас я уже понимаю, что ты - не та женщина, на которой я женился. Слава Богу! Мне только нужно… больше времени, чтобы осознать это. Когда-нибудь я захочу услышать обо всем, о твоей другой жизни. Но сейчас я хочу только… тебя.
- Я была замужем, Чарльз.
Его губы сжались.
- Ты любила… любишь его?
Болезненный укол, вспоминая предательство Мэтью.
- Думала, что любила. Да. Теперь - уже не знаю.
- У вас были дети?
- Нет. Он не хотел детей.
- А я хочу. Не сию минуту, но через год или около того. Я не знаю, как ты предотвращала беременность, если только совсем не воздерживалась. Но гарантирую - мы не будем так поступать. Но даже если бы я не захотел иметь детей, и мы бы предохранялись всякий раз, когда были близки, все равно всегда есть вероятность того, что ты забеременеешь.
Элейн почувствовала сердечный трепет. Он прав, разумеется. В девятнадцатом веке нет «пилюль». Нет мазков. Нет элементарных лекарств. Нет пенициллина.
Легкий трепет перерос в полную аритмию, понимая, как мало она может контролировать это новое тело, живя в девятнадцатом веке. А что если…
- Если бы ты могла вернуться назад, в прежнюю жизнь - ты бы согласилась?
Элейн взглянула в синие глаза лорда, которые, тут же отгородившись от нее, устремились ресницами к правому уголку губы, который уже было потянулся к тонкому белому шраму.
Теперь это ее жизнь. К лучшему или худшему.
Она облизнула губы, различая лимон, ощущая мужской аромат, пробуя их совместный вкус.
К лучшему. О да. Совершенно очевидно, что с этого момента ее жизнь изменится к лучшему.
Ее сердце успокоилось и выровняло ритм.
- Нет.
Его лицо осветилось улыбкой.
- Ты любишь меня?
Опять кто-то дернул ее за язык. Кроме того, он ведь не ответил на аналогичный вопрос, когда она задала его. - Я не могу целоваться и отвечать одновременно.
Он выгнул бровь.
- Неужели?
- Да, но я могу демонстрировать тебе и говорить одновременно.
Чарльз засмеялся.
- Я люблю тебя, дерзкая шалунья. Я люблю твое чувство юмора. Твой смех. Я люблю твое дыхание, пахнущее белым имбирем. Я люблю, как ты кричишь от наслаждения, которое я дарю тебе. Но больше всего…
- Да? - Элейн обнаружила, что совсем не против получать комплименты и еще кое-что от этого мужчины. И если ему так нравится, она будет и дальше чистить зубы этим мылом.
- …я люблю, когда ты не споришь со мной!
Элейн завизжала со всей мочи феминистского протеста двадцатого века. Он сдернул с нее одеяло. Она попыталась вырваться из рук, которые стали удивительно похожими на щупальца осьминога, когда, покоряя, обхватили ее.
- Ай!
Элейн села и потрогала место на спине, в котором все время ощущалось какое-то давление. Чарльз наклонился и потянулся рукой. Широкое золотое кольцо заблестело в его ладони.
- Вот оно где! Я собирался преподнести его тебе в другой форме, но, так сказать, забыл о нем в пылу момента. Я, должно быть, вовремя забыл убрать его. Или потерял. Где-то здесь.
138 
