20 
Энджи заверила себя, что бояться нечего. Ее спасало одеяло, и он не мог прикоснуться к ее телу. Но одеяло было слишком тонким, и она чувствовала твердость его возбужденной плоти, прижатой к низу ее живота. Роке нависал над ней, приподнявшись на руках. Его стальные бицепсы виднелись в темноте, свидетельствуя о физической мощи его гибкого сильного тела.
Энджи стало жарко, она задыхалась под одеялом и под его жарким телом. Его черные глаза не мигая смотрели на нее в упор, давая понять, что ему самому не очень нравится оборот, который начала принимать их битва. Он ждал, пока она скажет еще какую-нибудь глупость.
Но на самом деле ему хотелось, чтобы она призналась, что обманывает его.
— Ты очень тяжелый, — буркнула Энджи.
— Тебе нравится чувствовать на себе тяжесть моего тела, — мягко ответил он. — И еще тебе нравится быть переполненной мною. Разве твои любовники не заметили этого?
Энджи облизнула пересохшие от его горячего дыхания губы и ничего не сказала в ответ.
— Тебя наверняка разочаровало, что ты не получила от них того, чего желала. — Его чувственный рот почти касался ее губ. — Неужели жажда мести была такой возбуждающей, что ты закрывала глаза и раздвигала ноги для этой толпы новых любовников?
— Не будь таким мерзким, — рассеянно пробормотала она, впившись глазами в его соблазнительные губы.
— Я могу сделать так, что ты в считаные секунды окажешься в моих объятиях, — насмешливо сказал Роке. — Прежде чем ты успеешь сделать хоть один вздох, ты уже будешь тихо и беспокойно постанывать от удовольствия, наслаждаясь прикосновениями моего тела. Сокровище мое, ты никогда не была ледышкой в моей постели. Ты превращалась в чувственную, восхитительную, пожираемую страстью распутницу, у которой было только одно на уме: впустить меня как можно глубже и потерять голову от наслаждения.
Энджи прикрыла глаза. Она изо всех сил старалась не реагировать на его прикосновения и слова. Но ее тело просто взбунтовалось.
Как будто почувствовав это, Роке сделал несколько легких движений вперед, и Энджи почувствовала, как налились желанием ее груди. Роке еще теснее прижался к ней бедрами, и ее кровь раскаленной лавой помчалась по венам. Его пальцы почти касались ее лица, а его губы были в миллиметре от ее губ.
— Ну же, Энджи, скажи что-нибудь, — провоцировал ее Роке. — Расскажи, насколько твои любовники соответствовали мне.
Энджи молча покачала головой.
— И были ли они вообще?
— Ты заслуживаешь того, чтобы у меня была тысяча любовников! — взорвалась Энджи.
И она проиграла. Сила, с которой она выкрикнула эти слова, заставила ее коснуться его губ, и в тот же миг внутри ее проснулся вулкан желания. Она высвободила одну руку из-под одеяла, чтобы ударить его. Роке наклонился к ней и жадно прильнул к ее губам. Со стоном, о котором он только что говорил, она отвечала на его поцелуй, как дикая и необузданная распутница.
Она целовала его, а ее тело содрогалось от рыданий. Она извивалась и стонала от его ласк и вместе с тем ненавидела его. Своей тяжестью он вдавил ее в матрас и с такой страстью ласкал ее, что она за волосы притянула его голову к себе, и ее горячий язык проник в его рот.
Разбитая собственным поражением, Энджи поняла, что она не может подавлять те чувства, которые похоронила год назад. Она одновременно испытывала дикое наслаждение и ярость. Энджи запустила пальцы в его роскошную гриву и стонала от удовольствия. Сквозь тонкое одеяло она слышала, как громко бьется его сердце. Ее ноги раздвинулись еще шире, поддавшись настойчивым ласкам его возбужденной плоти.
Когда он поднял голову и посмотрел на нее, она едва могла дышать. В его глазах промелькнули насмешливые искорки.
— Так были другие любовники или нет? — повторил Роке свой вопрос.
— Нет, — выдохнула она, сгорая от желания, чтобы он снова прижался к ней губами.
Роке отстранился от нее и перекатился обратно на свою половину кровати. Энджи оцепенело лежала, не смея даже пошевелиться. Она была потрясена, что он мог вот так запросто остановиться. Но еще больше ее ужасала ее собственная реакция на его ласки, то, с какой легкостью он воспламенял ее желание.
Чтобы еще больше унизить ее, Роке взял подушку, которую она поместила между ними, и водрузил ее на прежнее место, как будто теперь настала его очередь защищаться.
— Спи, — сказал он и повернулся к ней спиной.
20 
