2 
— Но мы ведь катались по проселочным дорогам. — Шантел подошла к матери и поцеловала ее в обе щеки. — Не беспокойся. Мне же надо иногда развлекаться, иначе я завяну.
Но Молли не поддалась на ее уловку и твердо стояла на своем.
— Шантел, ты слишком юна, чтобы кататься в машине с мальчиком.
— Майкл вовсе не мальчик. Ему уже двадцать один год.
— Это только подтверждает мою мысль.
— Он — тупоголовое животное, — спокойно произнес Трейс, выходя в коридор.
Шантел с пылающим взором обернулась к нему, но брат только поднял бровь.
— И если я узнаю, что он посмел дотронуться до тебя, я набью ему морду.
— Это не твое дело, — резко бросила Шантел. Одно дело выслушивать нотации от матери и совсем другое от брата. — Мне не шесть лет, а шестнадцать, и я уже устала от вашей опеки
— Что ж, очень плохо. — Он взял ее рукой за подбородок и не выпустил, когда она попыталась вырваться. Трейс представлял собой более грубый, мужской вариант красоты Шантел.
Глядя на сына и дочь, Фрэнк ощутил такой приступ гордости, что опасливо подумал, как бы не лопнуть.
Его дети были полны энергии, и в этом больше походили на мать, чем на него. Он безумно любил их.
— Ну хорошо, хорошо, — вмешался Фрэнк, чтобы предотвратить ссору. — Займемся этим позже. А сейчас Шантел надо переодеться. У тебя десять минут, принцесса, — прошептал он. Так что не копайся. Пошли, Молли, разогреем зрителей.
Молли кинула на Шантел спокойный взгляд, показывая, что разговор еще не окончен, но потом смягчилась и дотронулась до щеки дочери.
— Мы имеем право беспокоиться о тебе, ты же знаешь.
— Может быть. Подбородок Шантел был все еще задран. — Только обо мне беспокоиться не надо. Я умею постоять за себя.
— Этого я и боюсь. — Тихонько вздохнув, Молли отправилась вслед за мужем на маленькую сцену, где они всю неделю будут развлекать публику, зарабатывая себе на жизнь.
Все еще взвинченная, Шантел придержала ручку двери, закрывшейся за матерью, и посмотрела на брата.
— Запомни, Трейс. Решать, кому до меня можно дотрагиваться, а кому нет, буду я.
— Только следи, чтобы твой дружок с шикарной машиной вел себя прилично. Иначе я обломаю ему руки.
— Иди к черту.
— И пойду, — легко согласился он и дернул Шантел за волосы. — Чтобы проложить дорогу тебе, сестричка.
Шантел хотелось рассмеяться. Она рывком открыла дверь, а потом захлопнула ее перед его носом.
Мадди, застегивая костюм Эбби, глянула на нее поверх плеча сестры.
— Значит, ты все-таки явилась.
— Не приставай ко мне. — Шантел быстро сдернула с железной перекладины, пересекавшей комнату, свое платье. Оно было точно таким же, как и платье сестры.
— И не собираюсь. Хотя было очень интересно слушать, о чем вы говорили в коридоре.
— Я бы очень хотела, чтобы они перестали меня опекать. — Шантел бросила платье и стянула с себя свитер. Ее кожа была белой и гладкой, а тело соблазнительно округлилось, подчеркивая женственность.
— Хорошо тебе, — заявила Мадди, закончив застегивать платье Эбби. — Они так заняты тобой, что нас с Эбби и не замечают.
— Этим вы обязаны мне. Шантел быстрым движением скинула брюки и осталась в лифчике и трусиках.
— Мама и вправду очень беспокоилась, — вмешалась Эбби. Поскольку она уже загримировалась и уложила волосы, то начала расставлять баночки и тюбики перед стулом Шантел, чтобы та занялась своим лицом.
Чувствуя себя немного виноватой, Шантел уселась к зеркалу, у которого они втроем готовились к выходу на сцену.
— И не надо было ей беспокоиться. Мне было хорошо. Я отлично развлеклась.
— Он что, и вправду разрешил тебе сесть за руль? — спросила Мадди, беря щетку, чтобы причесать Шантел.
— Да. Это было… Даже не знаю, как назвать. Для меня это было очень важно. — Она оглядела тесную комнату без окон с цементным полом и обшарпанными стенами. Я не собираюсь провести всю жизнь в этой дыре.
— Ты говоришь совсем как папа. — Эбби с улыбкой протянула ей пуховку для пудры.
— Нет. — Имея за плечами многолетний опыт нанесения грима, Шантел быстрыми движениями подрумянила скулы. — Когда-нибудь у меня будет гримерная в три раза больше этой. Вся белая, с таким толстым ковром, что нога будет утопать в нем по щиколотку.
— А я бы сделала гримерную разноцветной, — сказала Мадди, на мгновение предавшись мечтам. — Самых разных цветов.
2 
