118 
– Много ты своей спицей навоюешь против Геста? – Скользнув взглядом по пике, атаман наклонился к люку. – У него наверняка пистоль при себе, меч, да и «штерн».
– «Штерн»?
– Палка такая длинная, в верхней части ножны для меча, а в нижней боевая пружина и спусковой механизм.
– Это еще что за чудище такое? – удивился Оглобля.
– Вот когда тебе в башку лезвие из него прилетит, враз удивляться перестанешь.
Ильмар свесил ноги в колодец и ухватился за скобу, вмурованную в стену.
– Так там не вода? Ну, и чего мы туда лезем? – Оглобля ткнул пикой в колодец. – Думаешь, Гест сюда заберется?
– Так и будет, – заверил Ильмар, спускаясь. – Ты к люку приглядись повнимательнее. И сравни с этим.
Сжав кулак, атаман сунул под нос спутнику перстень.
Оглобля отпрянул, памятуя, как от одного прикосновения печатки падали замертво мутанты в туннеле.
– Рассмотрел рисунок? Сравни.
– И че это значит?
– А то, что мне судьбой предназначено на Трон воссесть.
– Ты шо? – удивился Оглобля, и атаман не понял, издевается спутник или всерьез. – Прямо вот предназначено? Тады, выходит, за тебя держаться надо?
– За мной лезь, – проворчал Ильмар и скрылся в колодце.
Оглобля поглядел на крышку, в центре которой было изображение человека в шестерне. Странный рисунок. И что все это означает?
– Скорей давай! – донеслось снизу, потом там раздались громкие всплески.
– Таки вода! – Скривившись, Оглобля сунул пику за голенище, поплевал на ладони и полез в колодец.
Спустившись по скобам, он оказался в начале наклонного коридора и зашагал по лестнице, пригнув голову, – свод здесь был совсем низкий. Ступени закончились у железной двери, которую Ильмар как раз открывал, поворачивая тяжелые запорные рукояти. Оглянувшись на башмачника, он переступил порог, и Оглобля шагнул следом.
На миг, осветив весь коридор, мигнули лампы под сводом. Опять стало темно. Ильмар медленно пошел вперед, и лампы зажглись тусклым красноватым светом.
– Э, атаман, – позвал Оглобля.
– Чего?
– Может, дверь запереть стоит?
– Умник. Как же Гест сюда попадет тогда?
– А зачем нам, чтоб он попадал? – спросил Оглобля и повел в воздухе рукой с растопыренными пальцами. Свет ламп был неприятным, оттенок какой-то… тревожащий, что ли. Вроде легкая кровяная взвесь висит в воздухе, да и стены будто кровякой заляпаны. – Ты ж сюда рвался, в это место? Мы впереди Преподобного здесь оказались, ну так запремся, осмотрим все…
Ильмар окинул башмачника взглядом с ног до головы, словно видел впервые, потер бровь и сказал:
– Ладно, слушай. У Геста ключ есть особый, который… – Атаман попытался подобрать нужные слова, но понял, что толком не знает, как пересказать когда-то говоренное ему Зиновием Артюхом, и заключил: – Который проход откроет к Трону.
– Трону?
– Да.
– И че это значит?
– Иди за мной.
Ильмар быстро зашагал по коридору.
– Так ведь Трон, мы ж читали тогда на стене, – это типа тактический район этого… оперативного, короче. Оперативного назначения. Район! Стало быть, мы уже внутри этого Трона. Ну, вошли ж мы в район. Так о чем ты толкуешь, что значит «на Трон воссесть»?
– Значит, обрести власть над древними технологиями, здесь схороненными. Или отсюда управляемыми.
– Какими? – Оглобля догнал его. – Не, ты скажи, че мы конкретно делать будем, если ключ к нам попадет?
– Мы? – Атаман крутанулся на каблуках.
– Ну да, кто ж еще? – Башмачник покрутил головой, будто выискивая в коридоре других людей, и уставился на Ильмара. – Небоходы с омеговцами? Кетчеры, людоеды пустынные? Цыгане? Никого тут нет больше, значит – мы!
Атаман кивнул:
– Мне сподвижники теперь нужны, всех людей лишился.
– Ну так а я об чем?
– Значит, я… мы подчиним с помощью технологий ТРОНа все кланы. Всю Московию придавим и хозяйничать будем.
Он сжал кулак у груди, показав башмачнику перстень.
– Когда возьмем Геста – он мой. Я его убить должен, понял?
– А чего же, ну и убивай, – согласился Оглобля.
Атаман снова зашагал по коридору, на ходу бросив:
– С ним человек один идет, его не трогай. Узнал его голос в лодке?
– Узнал! Как это – не трогать?! – Оглобля аж с шага сбился.
Он мечтал придушить Вика Каспера, представлял, как сожмет горло щенка, чтоб у того язык вывалился и глаза из орбит повыскакивали, чтоб хрипел сучонок, моля о пощаде, и мучился, пока шейные позвонки не треснут, до последнего видя перед собой лицо Оглобли!
118 
