38 
Мия бежала, чтобы спасти свою жизнь.
Мэтью вышел на берег и улыбнулся. Отлично, пусть она боится его. Он хотел, чтобы она знала, каков он в гневе.
Он подождал, пока Мия скроется в лесу. Он знал, что растет в чаще. Ежевика. Густые колючие кусты. Мэтью быстро устремился за ней, уворачиваясь от острых колючек. Вот она, прямо впереди.
Мэтью догнал ее и крепко схватил. Она еле дышала. Мэтью испытывал радость, которую испытывает хищник, поймавший свою жертву.
– Привет, Мия.
– Мэтью. – Мия упиралась кулаками в его грудь. – Что бы ни сказал тебе Дуглас…
– Это ложь, да? Ты это хочешь сказать?
– Да! Да! Я знаю, как это выглядит со стороны. Я знаю, что мог наговорить Дуглас. Но…
– Но он врал.
– Да! – Мия пыталась отдышаться. – Мы с ним никогда не были вместе. Как я могла спать с мужчиной, которого презираю, Мэтью? Как?
– Может, так же, как ты спала со мной. Просто играла в свои женские игры.
– Я действительно играла. С Дугласом. Но не с тобой. С тобой никогда…
Мэтью схватил ее руки и прижал к груди.
– Тогда почему ты не сказала мне правду? Почему просто не подошла и не сказала: «Мэтью, я в бегах, потому что работаю на Агентство. Меня послали в Картахену следить за Дугласом. Поэтому он хочет меня найти. Я шпионка».
– Как я могла тебе это рассказать? – Мия поймала его взгляд. – Я понятия не имела, кто ты, кроме того, что ты работаешь на Дугласа.
– Я же говорил, что это не так.
– Но ты работал на него. По его просьбе ты искал меня. Как я могла довериться тебе? Как могла рассказать всю правду?
Это был логичный вопрос, но Мэтью не хватило сил отвечать на него. Ему было тяжело просто держать Мию, ощущая ее обнаженное тело так близко.
– Тогда я мог на это купиться, Мия, – резко бросил он, – но сейчас все изменилось. Я думал, что женщина будет более откровенна с мужчиной, с которым она тра…
Мия смогла высвободить руку и ударила Мэтью по щеке.
– Не смей это так называть, – прошептала она. – Мы занимались любовью. И ты это знаешь. Это не было пошло или грязно.
Слезы ручьями текли по ее щекам. Пусть плачет, думал Мэтью. Это все равно ничего не изменит. Но он ошибался.
Мэтью никогда раньше не видел, чтобы женщина так плакала. Если это игра, то Мия заслуживает «Оскара».
Его Мия. Его великолепная, бесстрашная, неподражаемая Мия.
– Не плачь, – сказал он тихо.
– Я ненавижу тебя.
– Да. Так же, как ты ненавидишь Гамильтона.
Она подняла голову и посмотрела на него так, что Мэтью не забудет до конца своей жизни.
– Что ты хочешь, Мэтью? Правду или ложь, придуманную Дугласом?
Несколько секунд он молчал, а затем ответил:
– Слушаю тебя.
– Я была секретарем Гамильтона в Вашингтоне. Агентство заподозрило его в измене и послало меня найти доказательства этого.
– Личный секретарь. Я все это уже знаю. А затем, – он хитро смотрел на Мию, – а потом ты решила, что это отличный способ торговать нар…
– Нет!
– И ты могла прикрываться посольством.
– Нет! – Мия ударила его кулаком в грудь. – Неужели ты действительно думаешь, что я способна на такое? – воскликнула она.
Мэтью внимательно посмотрел на нее. Почувствовал теплую нежность ее тела. Что-то внутри него разбилось. Мэтью подумал, что это разбилась стена, которую он сам возвел вокруг своего сердца.
– Ты действительно так думаешь? – повторила Мия.
Мэтью нежно обнял ее.
– Нет, – прошептал он, – нет, детка, я знаю. Ты не могла этого сделать.
У Мии перехватило дыхание.
– Мэтью, о, Мэтью…
Он страстно поцеловал ее.
– Поделись со мной. Милая, я знаю, каково держать все это в себе.
И она рассказала ему:
– Гамильтон грозился упрятать меня в тюрьму. И единственный способ избежать этого – переспать с ним. Он предупредил, что запрет меня в колумбийской тюрьме еще до того, как я смогу с кем-нибудь связаться. Поэтому мне пришлось позвонить директору и сказать, что они были не правы насчет Дугласа.
Гамильтон, думал Мэтью, сукин сын, теперь я точно убью тебя.
– Я согласилась, но попросила дать мне день. Утром я взломала его компьютер. Скопировала все необходимые данные о мафии и посольстве…
– Посольство тоже замешано?
Мия кивнула.
– Поэтому я не отправила список сразу в Боготу. Я не знала, кому можно доверять. Я положила диск в пудреницу и взяла с собой.
38 
