60 
Грустная, грустная Даниэла...
- Так ты считаешь, что знаешь меня? После двух недель знакомства? А, точно. Я ведь просто шлюха в мужском обличье и ничего более.
- Тебя я знаю недолго, но мужчин я знаю. Я собственными газами видела жизни тысячи мужчин. И ты не относишься к тем, кто не связывает себя обязательствами. Ты просто трус, который боится это сделать.
- Трус? – хотя в ответ он лишь криво усмехнулся, Дани заметила проблеск волнения в его взгляде. Она задела за больное место.
- Самовлюблённый трус! Думаешь, я буду сидеть и ждать тебя, пока ты не решишься на что-то большее?
- Ты и так просто ждёшь, Валькирия.
Вместо ответа она начала формировать лёд в ладонях; он с пренебрежением наблюдал за ней.
- Уходи, вампир. И не возвращайся!
- Это мой дом!
- Разве сейчас он выглядит как твой дом? – сильным порывом ветер ворвался в окно, подтверждая её слова.
- Отлично. Наслаждайся! Считай это подарком за пару приятных ночей.
С горькими проклятиями Мёрдок переместился из домика. Он вернулся к месту встречи на случай, если Рюрик появится...
И обнаружил себя в окружении каких-то существ.
Они походили на демонов, но у всех были красные глаза, как у падших вампиров. Огромного роста, в руках они держали средневековое оружие, дубины и булавы.
За ними стоял Иво с блестящей лысиной. Пять лет назад Мёрдок встречал его на поле брани. Наконец-то я нашёл этого придурка.
- Мы ищем полукровку, - сказал Иво, – если ты что-то знаешь о ней, мы, может быть, сохраним твою жизнь.
Полукровку?
- Я не сказал бы ни слова, даже если бы знал, о ком ты говоришь.
Скучающим тоном Иво скомандовал:
- Тогда убейте его.
Мёрдок в одно мгновение вытащил меч и ударил ближайшего демона. Тот засмеялся, легко увернувшись от удара.
Его скорость была непостижима. Ты не можешь сражаться с ними. Об этом ему и говорили.
Прежде чем Мёрдок успел отступить, демоны окружили его, предотвращая перемещение вампира. Дубина хлестнула его по лицу, одновременно разрывая и дробя кожу. Брызнула кровь.
Удар под бедро заставил опуститься на колени. Другой удар раздробил руку.
Их сила... чудовищна. Утыканная гвоздями булава ударила в грудь, врезаясь в мышцу. Не могу дышать, не могу...
Против воли закрылись залитые кровью глаза. Занимался рассвет. Я почти мёртв. И единственное, о чём он мог думать, это о Даниэле, которую хотел бы увидеть в последний раз.
Иво приказал:
- Отрубите ему голову...
Раздался громкий рёв. Мёрдок изо всех сил пытался приоткрыть глаза. Рюрик и Лукьян здесь? Они, должно быть, следили за Иво.
Когда двое вампиров вступили в схватку, Мёрдок попытался предупредить их, но не смог сказать ни слова. Челюсть не двигается?
Рюрик в исступлении сражался, дико размахивая боевым молотом. Лукьян орудовал двумя мечами и выглядел так, будто изголодался по смерти, – и был готов взять столько жизней, сколько возможно.
Но когда Рюрик получил удар, опрокинувший навзничь даже его огромное тело, Лукьян пробормотал:
- К чёрту! – затем переместился прочь.
Глава 27
Мне будет не хватать этого домика. Но Дани понимала, что не может остаться.
Она должна отказаться от этого подарка, полученного за две ночи удовольствия.
Как она вообще могла удивляться тому, что он вот так исчез? К тому же он, наверное, был очень занят, развлекаясь со смертными в тёмных переулках. Он был тем, кто, покинув Дани, оставил за ней звание «брошенной Обуздавшим жажду».
Она снова и снова напоминала себе, скольких неприятностей ей удалось избежать. Всё могло бы получиться гораздо хуже. Ведь между ними никогда ничего не могло произойти. Если бы она всё отдала ему, а после он бы всё равно бросил её, остальные сказали бы: «О чём она думала, полагаясь на этого развратника? Она ведь не способна даже предложить ему тёплую постель».
Она вздохнула. Чёрт, он ей нравился – и это место тоже.
Желание вырезать странные символы продолжало расти, как будто приближая Дани к какой-то цели и давая ей силу. Это занятие доставляло ей огромное удовольствие и приносило такое облегчение, какого она не испытывала никогда прежде.
Мать рассказывала Дани, что она последняя из рода Ледяных Королев, но девушка никогда не чувствовала связи со своими предками. Она считала себя скорее Валькирией, чем ледяной Феей. Конечно, Валькириям она тоже соответствовала не во всём. Грустная, грустная Даниэла.
60 
