. Очепятка
Единственно, немного раздражает то, что авторица писала то ли немного выпиМши, то ли страдая... 
82 
Весь остаток дня он ползал на четвереньках, тщетно пытаясь отыскать в траве маленький золотой крестик – единственное, что осталось от покойной Терезы. На закате он, к своему удивлению, понял, что не испытывает ничего, кроме смертельной усталости. Гнев испарился вместе с энергией. Ему хотелось вкусно поесть, помыться и лечь спать.
Лу направился к журчащему ручью, разделся и шагнул в холодную воду. Быстро сполоснув свое потное разгоряченное тело, он вышел на берег и стал одеваться, стуча зубами от холода.
Угрюмый и молчаливый, он вернулся к большому валуну, на котором сидела Молли. Взглянув на нее, вдруг почувствовал что-то похожее па жалость. Ему хотелось сказать, что он больше на нее не сердится, но, увидев его, Молли вскочила на ноги и пошла в сторону ручья.
– Куда ты?
– Купаться, – сказала она не оборачиваясь.
– Не ходи. Вода холодная.
– Мне все равно.
– Я сказал «нет». Ты простудишься.
– Но ты же искупался.
– Я был разгоряченным и усталым.
– Мне тоже надо сполоснуться.
– Солнце уже садится. Замерзнешь.
– Ничего страшного.
– А я говорю тебе, ты простудишься.
Она сделала пару шагов.
– Пожалуйста, вернись, – сказал Лу. – Ты можешь заболеть.
– А тебе не все равно?
– Нет. Я хочу проехать горы, пока не испортилась погода. Если простудишься, придется задержаться.
– Меня трогает твоя забота о моем здоровье.
Она отвернулась и пошла дальше.
– Бандитка, я запрещаю тебе заходить в воду!
– А я все равно зайду, охотник за головами. Это мое последнее слово!
– Черт возьми, ты простудишься!
Глава 35
– Апчхи!
– Ты простудился.
– Вовсе нет. Я… я… aп… aп… апчхи!
– Простудился.
– Нет. Это просто… а… ап… апчхи!
– Надо было поберечься.
– Апчхи! Я берегся… а… а… апчхи!
– Тебе не стоило купаться в холодной воде.
– Апчхи! Апчхи! Это точно.
– Может быть, остановимся на день? Отдохнешь немного, – сказала Молли с улыбкой.
– Нет. – Лу метнул на нее сердитый взгляд. – Большое спасибо, но со мной все в порядке. И перестань ухмыляться, не то я… я… а… а… апчхи!
Было раннее утро.
Молли проснулась оттого, что Лу громко чихал, и вдруг развеселилась. Он не велел ей купаться в холодной воде, а сам простыл! У него покраснели глаза и нос, и выглядел он не самым лучшим образом.
Молли заметила, что его бьет дрожь, и ее охватила жалость.
– Говорю тебе, давай остановимся. Вид у тебя нездоровый.
– Нет, мы поедем дальше. Седлай свою лошадь. – Он снова чихнул.
– Как скажешь.
Они свернули лагерь и тронулись в путь. К полудню зеленая долина Верде осталась позади. Они достигли устья гигантского каньона Оук-Крик.
Лу ехал впереди. Его лошадь забиралась все выше и выше по каменистому склону. Молли в изумлении разглядывала ярко-красный каньон со стенами высотой в несколько тысяч футов.
Их окружали скалы и утесы из розового, красного и золотого песчаника. Где-то поблизости журчал ручей. Они поднимались все выше, и Молли любовалась кристально-чистыми водоемами, где плескались стайки форели, сверкая на солнце золотистой чешуей.
Но Лу было не до красот пейзажа. У него болела голова, из носа текло, глаза слезились. Его знобило.
К ночи они забрались далеко вверх и выбрали широкую плоскую площадку из песчаника для ночного привала. Лу по-прежнему лихорадило, он совсем расклеился, но Молли ничего не сказал и метнул на нее сердитый взгляд, когда она спросила о его самочувствии.
Однако Молли и сама видела, как ему плохо. Он расстегнул портупею, бросил на землю и лег рядом с маленьким костерком. Молли опустилась перед ним на колени.
– Ты болен, – ласково произнесла она.
Лу посмотрел на нее из-под отяжелевших век.
– Немножко. Завтра все пройдет.
Он закрыл глаза.
– Хочешь есть?
Его зубы начали выбивать дробь.
– Я… не… голоден.
– Тогда возьми одеяло, ложись под выступом скалы и поспи.
– Я… сейчас… так и сделаю, – сказал он и тут же заснул.
Молли стояла на коленях и смотрела на своего похитителя. Его портупея и пистолет лежали в шести шагах от него, винтовка стояла возле каменной стены. Они были за пределами его досягаемости. Молли заволновалась: наконец-то у нее появилась возможность сбежать!
Она снова бросила взгляд на лицо спящего Лу, побледневшее под загаром, и отбросила жалость. Ведь Лу собирался сдать ее властям, не думая о том, что ее могут бросить в тюрьму, где она и проведет всю оставшуюся жизнь.
82 
