119 
– У меня сейчас откроется второе дыхание.
У охранника в помятой форме, что стоял на входе в лабораторию, второе дыхание, похоже, не открылось, поскольку он клевал носом и изо всех сил пытался держать глаза открытыми.
– Ваши имена в списке, проходите, – промямлил он и заполз обратно в свою будку.
– Ночью здесь страшно, как в склепе, – поежилась Пибоди. – Хуже, чем в морге.
– Ничего, сейчас мы им тут устроим веселье!
Ева вовсе не ожидала, что Дики будет рад видеть ее, но еще меньше она ожидала услышать голос Мэвис, разносившийся в лаборатории. Главный эксперт Беренский склонился над окулярами электронного микроскопа и ерзал на стуле своей тощей задницей в такт звучавшей песне. Увидев эту картину, Ева сразу же смекнула, как можно выпросить у него все, что угодно, хоть луну с неба. У нее на руках внезапно оказался прекрасный козырь, чтобы поторговаться.
– Привет, Дики!
– Для тебя – мистер Беренский, – сварливо откликнулся главный эксперт, подняв голову от микроскопа. Одного взгляда на него оказалась достаточно, чтобы Ева осознала свою правоту: он ничуть не радовался свиданию с ней. Кроме того, она заметила, что рубашка на нем надета наизнанку. – Это же надо, вытащить меня из постели посреди ночи! У тебя вечно аврал, Даллас, всегда тебе все подавай сразу, немедленно! А сейчас отвяжись. У меня будут результаты тогда, когда я закончу, и ни минутой раньше. Уйди куда-нибудь и не дыши мне в затылок.
– А может быть, мне просто приятно посмотреть, как ты работаешь. У тебя это так здорово получается!
Дики сузил глаза и окинул Еву подозрительным взглядом. Обычно она появлялась лишь для того, чтобы в очередной раз накричать на него, требуя сию секунду предоставить ей результаты той или иной экспертизы, поэтому теперешний ласковый тон лейтенанта насторожил его.
– Что-то у тебя слишком хорошее настроение для детектива, на которого каждый день валятся все новые трупы и которого вот-вот распнет начальство.
– Ну что я могу с собой поделать! У меня всегда поднимается настроение, когда я слушаю эту музыку. Кстати, ты знаешь, что Мэвис на следующей неделе дает сольный концерт? Я слышала, все билеты уже проданы. Ты ведь тоже об этом слышала, правда, Пибоди?
– Ага! – Пибоди сразу же поняла замысел начальницы и охотно включилась в игру. – Между прочим, это будет единственный концерт в Нью-Йорке: ее просто разрывают на части. Ну еще бы! По-моему, она великолепна!
– Она не просто великолепна, она неподражаема! – горячо подхватил Дики. – Я уже достал пару билетов на галерке; правда, для этого пришлось изрядно покрутиться.
– На галерке? Пф-ф! – презрительно фыркнула Ева, с равнодушным видом рассматривая ногти. – Ты оттуда ни черта не увидишь и не услышишь! А я бы могла достать билеты в первом ряду да еще пропуск за кулисы. Для хорошего друга, разумеется.
Голова Дики вздернулась, а его паучьи пальцы вцепились в руку Евы.
– Не врешь?
– Ты меня обижаешь! Мне это ничего не стоит. Но только – для друга, – многозначительно повторила Ева. – Для друга, который не пожалеет своей задницы, чтобы скорее получить результаты экспертизы!
Глаза Дики увлажнились.
– С сегодняшнего дня я твой новый лучший друг! – проговорил он со страстью, будто давал какую-то страшную клятву.
– Как это мило с твоей стороны! Считай, что мы договорились. Если я получу результаты в течение часа, можешь считать, что билеты уже в твоих маленьких жадных ручках. А если ты отыщешь что-нибудь, что вывело бы меня на этого парня, я устрою так, что после концерта Мэвис поцелует тебя взасос.
Ева покровительственно похлопала эксперта по плечу и двинулась к выходу. Около двери она остановилась и обернулась. Дики словно прирос к стулу, глядя ей вслед, а челюсть его безвольно отвисла.
– Дики-и! – пропела она. – Осталось пятьдесят девять минут. Время идет: тик-так!
Эксперт Беренский буквально прилип глазами к окулярам микроскопа.
– Ну и хитрая вы! – восторженно прошептала Пибоди. – До чего же вы хитрая!
Ева высадила Пибоди возле Управления полиции и велела ей немедленно заняться составлением предварительного отчета, а сама отправилась в отель – повидаться с родственниками убитого. Однако тут удача отвернулась от нее. Сначала ей пришлось чуть ли не целую вечность торчать под дверью. Потом, когда ее все же впустили, вдова наотрез отказалась опознать погибшего по фотографии и под конец закатила такую истерику, что сестре пришлось увести ее под руки в спальню. Там она и осталась, хлюпая носом и причитая, а ее сестра – миловидная брюнетка с бледным лицом – вновь вышла к Еве.
119 
