38 
Однако прошлой ночью Джеймс сам сказал ей об этом и доказал на деле. Но прошлой ночи не должно было быть, ругала себя Трейси, испытывая чувство вины. Куда, скажите на милость, подевались ее осторожность и самообладание. Она практически сама предложила ему себя… упрашивала, умоляла…
– Мама! Еще не пора вставать? Можно мне пойти к Сузан? Я хочу рассказать ей о щенке, которого обещал мне подарить дядя Джеймс.
Быстро вытерев слезы, Трейси как можно приветливее ответила на утреннее объятие Люси. К счастью, дочь, судя по всему, пережила вчерашний инцидент, могущий окончиться психической травмой, без видимых последствий. Если бы Джеймс не появился у обезумевшей от ревности сестры так вовремя… Если бы она сама вместо того, чтобы обслуживать ту женщину, пошла, как и обещала, встретить Люси… Если бы Кларисса случайно не увидела ее дочь на улице… Если бы… Этих «если бы» было слишком много, но стоило ли мучить себя постоянным напоминанием о них? Не стоило. Однако Трейси прекрасно понимала, что всю оставшуюся жизнь ей придется ходить под грузом воспоминаний о том, что угрожало ее Люси.
Что ж, с этого момента она позаботится о том, чтобы ее дочь никогда более не подвергалась подобному риску. С этого момента…
Люси выскользнула из ее объятий и возбужденно сообщила:
– Я так еще и не выбрала имя для щенка, мама. Надо будет спросить дядю Джеймса. Он мне понравился. А тебе?
– Что?
Трейси взглянула на оживленное, озаренное счастьем лицо дочери.
– Я про дядю Джеймса, мама, – терпеливо повторила Люси. – Он мне нравится.
– Да… конечно, он очень приятный человек, – машинально согласилась Трейси.
Джеймс помог ее дочери в весьма рискованной ситуации. Защитил ее тогда, когда она сама не смогла этого сделать. Непонятная боль, необычный всплеск эмоций, признательность пополам с обидой… и ревность переполнили ее сердце. Когда Джеймс привез Люси домой, Трейси сразу заметила очевидную привязанность и доверие, испытываемое дочерью к своему спасителю. Заметила и почувствовала себя как будто лишней.
Не это ли заставило ее очертя голову броситься в его объятия? Не потому ли?..
Повернувшись, она устремила невидящий взгляд в окно спальни. Может, стоит признать правду? Она безнадежно, бесповоротно, безоглядно, до безумия влюблена в этого человека, и он это знает.
– Мама. – Люси нетерпеливо трясла ее за руку. – Когда ты встанешь? Я хочу есть, а потом мне надо сходить к Сузан и рассказать ей о щенке.
– Сейчас встану, – заверила ее Трейси и не могла удержаться от замечания, продиктованного вчерашним происшествием: – Мне кажется, что тебе лучше не ходить сегодня к Сузан, малышка.
Люси надулась и протестующе воскликнула:
– Но, мама!
Прежде чем Трейси успела что-нибудь сказать, зазвонил телефон. С внезапно встрепенувшимся сердцем она подняла трубку. Ладони сразу стали липкими и холодными, а голос прозвучал высоко и напряженно:
– Да, вас слушают.
– Трейси, это Энн. Я просто решила узнать, как у вас дела.
Энн. Сердце Трейси упало стремительно, как парашютист, чей парашют не раскрылся; она даже ощутила приступ тошноты. Глупо было с ее стороны надеяться, что это звонит Джеймс.
– Все в порядке. Мы прекрасно себя чувствуем, – ответила Трейси, как можно оживленнее и беспечнее, чтобы подруга не почувствовала испытываемого ею разочарования. – Я все расскажу вам подробно, только не сейчас. По всей видимости, Кларисса Форбс случайно увидела Люси на улице и забрала ее с собой. Ее нашел Джеймс, когда заехал навестить сестру. Он сказал, что у нее было нечто вроде нервного припадка.
– Нервного припадка? Да эта женщина, должно быть, просто сошла с ума, если позволяет себе подобные вещи! – заявила Энн. – А как Люси?
– Весела как жаворонок, кажется, никаких последствий, – ответила Трейси. – Джеймс обещал подарить ей щенка, и это, по-моему, волнует ее больше, чем что-либо иное.
– Сузи все время спрашивает, когда сможет увидеться с Люси.
– Только не сегодня, – быстро ответила Трейси и торопливо добавила: – Я никак не могу заставить себя отпустить ее из дома. – Она говорила тихо, чтобы Люси, находившаяся в данный момент на другом конце комнаты, не могла ее слышать.
– Что ж, это вполне понятно, – вежливо согласилась Энн. – Но ради самой Люси было бы, наверное, лучше не поднимать вокруг случившегося слишком много шума. Если не заметно никаких последствий…
Разумный совет, но не тот, в котором Трейси сейчас нуждалась. Она испытывала атавистическую, глубинную необходимость держать дочь как можно ближе к себе. Пройдет немало времени, прежде чем она сможет без ужаса вспоминать обстоятельства вчерашнего дня. Если вообще когда-нибудь сможет.
38 
