Особенно,... 
10 
— Твоя невеста, Грейди, не из робких. Тебе не придется уговаривать меня лечь с тобой в постель.
Когда, простившись с Грейди, Бэннер вошла в дом, она услышала тихие голоса Росса и Лидии в гостиной.
— Думаешь, она уже готова к замужеству? Ей едва исполнилось восемнадцать, — сказал отец. Лидия тихо рассмеялась:
— Она наша дочь. Росс. Всю жизнь Бэннер видела, как мы любим друг друга. Едва ли супружеские отношения для нее тайна. Да, она готова. А что до возраста, большинство ее подруг уже замужем. А кое у кого уже есть дети.
— Но они не мои дочери, — возразил Росс.
— Иди посиди со мной. Перестань ходить туда-сюда, а то протрешь коврик до дыр.
Бэннер услышала, как отец сел рядом с матерью на диван. Она представила себе, как он обнял Лидию, а та уютно прильнула к нему.
— Тебя беспокоит Грейди?
— Нет, он весь на виду. Крепкий, тщеславный. Похоже, он на самом деле любит Бэннер. Боже мой, пускай так и будет, иначе ему придется держать ответ передо мной.
Девушка почти воочию видела, как мать взъерошила волосы отца.
— Если что, Бэннер заставит его побегать за ней. Она у нас своевольная. Или ты еще не заметил?
— Интересно, в кого бы это? — усмехнулся отец. Последовало молчание. Бэннер знала, что Росс и Лидия сидят обнявшись. Это всегда поражало ее друзей, никогда не видевших своих родителей такими. Она услышала шуршание одежды — они сели поближе и стали целоваться. А потом Росс сказал:
— Я в общем-то многого хотел для наших детей. Гораздо больше, чем мы с тобой имели в детстве.
— Я ничего не помню из того, что было до встречи с тобой.
— Нет, помнишь, — мягко возразил он. — И я помню. Я особо не волнуюсь насчет Ли, он сможет постоять за себя. Но Бэннер… — Росс вздохнул. — Я убью любого мужчину, который причинит ей боль. Сейчас я чувствую облегчение от того, что худшие из моих опасений не оправдались.
— А какие?
— Что какой-нибудь недостойный ковбой явится сюда в один прекрасный день и девочка потеряет голову.
— Ковбои не в ее вкусе. Она выросла рядом с ними.
— Но ей только что исполнилось восемнадцать лет. А такое выражение в глазах появилось в шестнадцать.
— И что за выражение?
— Ну, примерно как у тебя, когда я начинаю расстегивать свою рубашку.
— Росс Коулмен! Ты вообразил… — начала Лидия. Страстная речь матери внезапно оборвалась, и Бэннер не сомневалась, что отец закрыл ей рот поцелуем.
— Нет, ничего подобного. Я так не смотрю… — хрипло пробормотала Лидия.
— Да, да, смотришь. — Росс понизил голос. — Иди сюда, ко мне, — прошептал он, а потом стало тихо.
Улыбнувшись, Бэннер погасила лампу в холле и пошла к себе в комнату. Она посмотрела в зеркало над туалетным столиком, прижалась к нему носом и уставилась в глубину своих глаз.
На самом ли деле у нее такой взгляд? Может, поэтому Грейди посмел коснуться тех запретных мест, о которых шептались ее подружки? Неужели она такая плохая, если ей хочется, чтобы ее вот так трогали? А Грейди? Он тоже плохой, раз тоже желает этого?
Если ей так трудно устоять перед искушением плоти, каково тогда Грейди? Он мужчина, и ему гораздо труднее держать под контролем физические потребности.
Бэннер легла в постель и попыталась уснуть, но была слишком взволнованна, а тело жаждало испытать неизведанное.
"Ну что ж, не так долго осталось ждать», — подумала Бэннер, наблюдая за подружками невесты, которые шли по главному проходу церкви, отрепетировав все за день до свадьбы.
— Теперь наша очередь, принцесса. Готова?
— Да, папа.
Бэннер была готова. Она была готова к тому, чтобы ее любил мужчина, и к тому, чтобы угли, тлеющие в ее теле, разгорелись в полную мощь. Бэннер мечтала принадлежать тому единственному, который будет обнимать ее ночью. Она устала от поцелуев украдкой и от чувства вины в те моменты, когда страсть угрожала перейти все границы приличия.
Росс вывел ее из-за ширмы, как только орган после паузы заиграл громче. Все смотрели на Бэннер Коулмен, медленно идущую по главному проходу. Все эти лица, излучавшие дружелюбие, она знала с детства. Банкиры, купцы, торговцы, юристы, соседи, владельцы ранчо и ферм, их семьи — все пришли на свадьбу Бэннер Коулмен. С непривычной для невесты смелостью Бэннер улыбалась, отвечая на их улыбки.
Все Лэнгстоны сидели в следующем ряду за Лидией. Вначале Ма, которая с трудом удерживала сентиментальные слезы, дальше Анабет, ее муж Гектор Драммонд, их дети. Потом Мэринелл. Мика стоял между Мэринелл и Ли, единокровным братом Бэннер.
10 
