30 
– Вверх! – Ледо просиял, как школьник, правильно ответивший на экзамене. – Да, он был высоким парнем. Лица я не разглядел – было темно, а мы стояли в тени. На нем была шляпа, а пальто застегнуто на все пуговицы. Было холодно, как в утробе у мертвой шлюхи.
– Ты никогда не видел его раньше или потом?
– Нет, только один раз. – Ледо провел по губам тыльной стороной ладони. – Я ничего плохого не сделал!
– Тебе следовало вытатуировать эти слова на лбу, Ледо, тогда бы ты не повторял их каждые пять минут. Пока это все, но если ты снова понадобишься, я надеюсь, мне не придется долго тебя разыскивать. Это выведет меня из себя.
– Я никуда не денусь. – От облегчения у него на глазах выступили слезы. – Все знают, как меня найти.
Ледо метнулся к двери, но застыл как вкопанный, когда Ева положила ему руку на плечо.
– Если ты снова увидишь этого пижона или кого-нибудь похожего на него, сразу сообщи мне. Не говори ему ничего, что могло бы его спугнуть, а просто позвони мне. – Ева продемонстрировала зубы в улыбке, от которой у него закрутило в кишках. – Как меня найти, тоже все знают.
Ледо открыл было рот, но потом решил, что холодный взгляд Евы не располагает к попыткам требовать плату за информацию. Он трижды кивнул и выбежал в дверь, которую распахнула Ева.
Мышцы Пибоди были напряжены до тех пор, пока они не вернулись в свою машину и не проехали три квартала на восток.
– Это было забавно, – заметила она. – В следующий раз давай найдем место, где водятся акулы, и поплаваем.
– Ты справилась, Пибоди.
В устах Евы это был лучший из комплиментов, и Пибоди с облегчением улыбнулась.
– Признаться, я дрожала с головы до ног.
– Это потому, что ты хорошо соображаешь. В противном случае я не взяла бы тебя с собой. Ладно, теперь мы знаем, что им был нужен именно Снукс. Не просто любой бомж или любое сердце, а именно он и его сердце. Что же в нем было особенного? Ну-ка, прочитай мне снова все данные о нем.
Выслушав еще раз этапы жизни жертвы со дня рождения, Ева покачала головой.
– Тут должно что-то быть. Не могли же они просто вытащить его фамилию из шляпы! Может быть, это семейное дело? – Она помолчала, обдумывая это предположение. – Кто-то из его детей или внуков, к примеру, не простил ему того, что он бросил их. Сердце может оказаться символом…
– Ты разбил мое сердце, и я заберу твое?
– Что-то в этом роде. – Семейные отношения с их любовью и ненавистью, принимающими иной раз самые уродливые формы, всегда смущали и озадачивали Еву. – Нужно побольше разузнать о его семье – хотя бы для того, чтобы исключить эту версию.
Они снова отправились на место преступления. Полицейские датчики все еще обеспечивали контроль, и Ева надеялась, что здешним обитателям не хватило знаний и опыта, чтобы обойти их и пошарить в жилище Снукса. На углу она заметила двух торговцев, ежившихся в облаках пара, которые поднимались из канализационной решетки. Бизнес явно не процветал. Парочка нищих слонялась туда-сюда. На другой стороне улицы несколько бездомных толпились у костра, от которого исходило больше вони, чем тепла.
– Поговори с торговцами, – приказала Ева Пибоди. – Они замечают больше других. Возможно, нам повезет. А я хочу еще раз взглянуть на его жилище.
– Пожалуй, они будут словоохотливее, если я куплю сосиску.
Ева подняла брови, выходя из машины.
– Ты, должно быть, дошла до отчаяния, если рискуешь есть что-то, купленное в этом районе.
– До полного отчаяния, – кивнула Пибоди и, расправив плечи, решительно зашагали к решетке.
Пока Ева раскодировала датчики, она ощущала на себе взгляды обитателей здешних улиц. Ее спину обжигали глаза, полные гнева, растерянности, страдания. Она словно чувствовала, как отчаяние и надежда этих людей заползают ей под кожу, и изо всех сил старалась не думать об этом.
Отодвинув убогое одеяло, Ева нырнула в клеть, снова вдыхая запахи нищеты и смерти.
«Кто же ты был, Снукс?»
Она подобрала букетик бумажных цветов, покрытый тонким слоем порошка, который оставила следственная группа. Им пришлось брать на анализ каждый волосок и кусочек ткани, учитывать все флюиды, которые источает мертвое тело, просеивать всю грязь… Это потребовало много времени, но Ева сомневалась, что их находки помогут ей найти ответы на вопросы, в которых она нуждалась.
– Ты был осторожен и аккуратен, – пробормотала она, обращаясь к убийце. – Ты не оставил никаких следов. Или думал, что не оставил.
30 
