50 
– Даже не проверив, что здесь творится?
– Чего ради? Если старуха мертва, ее уже не воскресишь, а если нет – тем лучше.
– Сколько времени вы работали на нее?
– Шесть лет. – Мэнди зевнула. – Теперь я работаю на себя.
– Она вам не нравилась?
– Я ее на дух не переносила! Да к ней никто иначе не относился – я уже говорила другим копам. Я ничего не видела и не слышала, а если бы видела, то и пальцем бы не пошевелила.
– С каким копом вы разговаривали?
– Откуда я знаю? С какой-то бабой. Все вы одной породы. Они не стали поднимать из-за этого шум. Не пойму, чего вы дергаетесь.
– Вы не знаете мою породу, Мэнди, но я знаю вашу. – Ева в упор посмотрела на нее. – А «дергаюсь» я потому, что кое-что мне кажется странным. Женщина содержит притон и получает каждый день наличными. В банк она среди ночи не побежит – пойдет только утром, когда ваша «смена» закончит работу. Тем не менее, среди ночи ее убили, а я не обнаружила ни в одном рапорте упоминания о том, что в ее квартире нашли какие-нибудь деньги.
Мэнди закинула ногу на ногу.
– Ну и что из этого? Значит, один из копов их прикарманил.
– Думаю, копу хватило бы ума не забирать все. Сомневаюсь, что, когда сюда прибыла полиция, здесь что-то оставалось. Лучше расскажите, как все произошло, иначе я вплотную займусь вами и вашими книгами – и все из вас вытяну. Мне наплевать, если вы взяли ее деньги, но я должна знать, что здесь случилось в ту ночь. – Сделав паузу, чтобы дать Мэнди переварить услышанное, Ева добавила: – Итак, ваша подруга постучала к вам в дверь и сообщила, что хозяйка мертва. Мы обе отлично знаем, что вы не повернулись и не легли спать. Так что начнем с этого места еще раз.
Мэнди внимательно изучала лицо Евы. Женщина ее профессии, собирающаяся дожить до ухода на покой, волей-неволей должна была научиться разбираться в людях. Она поняла, что этот коп не успокоится, пока не добьется ответа.
– Все равно кто-нибудь прикарманил бы эти деньги. Мы с Лидой поделили их. Ну, и кому это помешало?
– Итак, вы вошли сюда – и что увидели?
– Мне не нужно было входить в спальню, чтобы убедиться, что она мертва. Достаточно было заглянуть – столько крови, да и запах…
– О'кей, расскажите, что происходило ночью. Вы сказали, что уходили и приходили, так как дела шли бойко. Вам известно, какие клиенты здесь обычно бывают. Вы видели кого-нибудь, кто был на них не похож?
– Слушайте, я не намерена впутываться в разное полицейское дерьмо из-за этой старой суки!
– Если не хотите впутываться, то расскажите, кого и что вы видели. Иначе вы станете важным свидетелем, который к тому же мог уничтожить вещественные доказательства. – Ева снова сделала паузу, давая Мэнди возможность понять, откуда дует ветер. – Я могу получить ордер на ваше временное задержание.
– Черт бы вас побрал! – Мэнди встала, подошла к мини-бару и вынула банку пива. – Я работала всю ночь как проклятая! Ну, видела я пару мужиков, которые вроде не походили на местных, когда приводила очередного клиента… Я еще подумала: «Черт возьми, я тащу еще одного голодранца, а кто-то подцепил этих двух франтов, которые выглядят так, словно у них денег куры не клюют!»
– И как же они выглядели?
– На них были дорогие пальто, и каждый нес что-то вроде сумки или чемоданчика. Я решила, что они принесли с собой свои сексуальные игрушки.
– Вы уверены, что видели двух мужчин?
– А кого же еще? – Она глотнула пива. – Их было двое, это точно. Я приняла их за мужчин, Но толком не смогла рассмотреть, так как на мне висел этот придурок.
Ева кивнула и присела на край стола.
– Ладно, Мэнди. Повторим все еще раз и посмотрим, не улучшит ли это вашу память.
ГЛАВА 9
Обычно Ева воспринимала балы, приемы и прочие светские мероприятия, как горькое лекарство. Она старалась по возможности избегать их – что ей нечасто удавалось после того, как она вышла замуж за Рорка, – а, когда не могла отвертеться, то стискивала зубы и пыталась игнорировать горечь во рту.
Однако благотворительный прием в Центре Дрейка Ева ожидала с нетерпением. На сей раз это было частью ее работы, хотя оружие пришлось оставить дома – спрятать его под вечерним платьем не представлялось возможным.
Ева решила надеть одно из изделий Леонардо, ставшего в последнее время одним из самых модных кутюрье. У нее был богатый выбор. С тех пор как Леонардо вошел в жизнь Мэвис – а следовательно, и самой Евы, – ее гардероб, помимо джинсов, брюк, рубашек и одного серого костюма, стал включать наряды, которые ей казались подходящими только для театральной труппы.
50 
