102 
— Пап, какой сюрприз увидеть тебя до полудня.
— Возможно, я слишком предсказуем. — Держа сложенную газету, Брайан зашел в комнату, посмотрел сначала на кровать, потом на дочь. — Ты одна?
— Да. А в чем дело? Что-нибудь случилось?
— Тебе лучше знать.
Он швырнул ей газету. Фотография не нуждалась в подписи. Она вместе с Дрю. Необязательно знать итальянский, смысл ясен и так. Они стоят обнявшись, у нее затуманенные мечтательные глаза женщины, которую поцеловал возлюбленный.
Эмма не смогла определить, где их сняли. Но это не имело значения. Важно лишь то, что кто-то вторгся в ее личную жизнь и выставил напоказ интимную сцену.
Бросив газету в угол, Эмма вышла на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха.
— Черт бы их побрал, — бормотала она, ударяя кулаком по перилам. — Почему нас не могут оставить в покое?
— Ты давно с ним встречаешься?. — С начала турне.
Брайан сунул руки в карманы:
— Значит, несколько недель. И ты не потрудилась сказать мне об этом.
— Папа, мне уже двадцать один год. Я не обязана спрашивать у отца разрешения на свидание.
— Ты скрывала это от меня. Черт возьми… вернись в комнату. — Он смягчил тон приказа. — Проклятые газетчики не отводят от гостиницы телеобъективов.
— Какая разница? — упрямо спросила Эмма. — Все, что мы делаем, рано или поздно отдается на растерзание публике. Черт возьми, я занимаюсь тем же самым. — Она махнула на лежащие снимки.
— Это совсем другое дело. — Брайан яростно взъерошил волосы. — Но сейчас я хочу знать, что у тебя с Дрю.
— То есть сплю ли я с ним? — Эмма стиснула руками перила. — Хотя это тебя не касается, папа. Как твоя сексуальная жизнь не касается меня. Ты сам мне так сказал много лет назад.
— Я твой отец, черт побери!
Да, он каким-то образом стал отцом взрослой женщины и понятия не имеет, что теперь делать.
— Эмма, я люблю тебя, поэтому беспокоюсь.
— Нет причин для волнения. Мы с Дрю любим друг друга.
Брайан лишился дара речи и, схватив остывший кофе Эммы, залпом выпил. Мимо балкона пролетел голубь, хлопая мягкими серыми крыльями.
— Вы знакомы всего несколько недель, ты недостаточно знаешь его.
— Он зарабатывает на жизнь, играя на гитаре.
— Меньше всего я хочу, чтобы ты связалась с кем-либо из музыкантов. Господи, Эмма, тебе же известно, что наше ремесло делает с людьми. Нагрузка, давление, самомнение. Об этом парне я знаю лишь то, что он честолюбив и талантлив.
— А я знаю все, что мне нужно знать.
— Ты говоришь как девчонка с куриными мозгами. Ведь нравится тебе или нет, но ты не в том положении, чтобы верить мужчине только из-за его смазливого лица и признаний в любви. У тебя слишком много денег и слишком много власти.
— Власти?
— Никто не сомневается, что я сделаю ради тебя все. Чего бы ты ни попросила.
Когда до Эммы наконец-то дошел смысл его слов, она со слезами ярости шагнула к отцу:
— Вот как? Значит, Дрю интересуется только моими деньгами и тем, что я могу убедить тебя помочь ему сделать карьеру? Ты считаешь, что его или любого мужчину я сама привлечь не могу? Да?
— Это не так, но…
— Ты думаешь именно так. В конце концов, разве можно, глядя на меня, не видеть тебя?
Отвернувшись, Эмма вцепилась в перила. В саду блеснул на солнце объектив. И черт с ними. Пусть фотографируют.
— О, такое уже бывало не раз. «Эмма, не поужинать ли нам в пятницу?.. Кстати, вы не сможете достать моей кузине билет на концерт вашего отца и пропуск за сцену?»
— Прости. — Брайан протянул руку, но Эмма отстранилась.
— За что? Ты не в силах ничего изменить, ведь так? И я научилась жить с этим, иногда меня это даже забавляло. Но сейчас я встретила человека, который полюбил меня, которого интересуют мои чувства и мысли. Который ни о чем меня не просит. Ему только хочется быть со мной рядом. А ты собираешься все испортить.
— Я не желаю ничего портить. Но мне не хочется, чтобы тебе причинили боль.
— Ты сам делаешь мне больно. — Эмма взглянула на него уже сухими глазами. — Пап, оставь меня в покое. И оставь в покое Дрю. Если ты вмешаешься в наши отношения, я никогда тебя не прощу. Клянусь.
— Я лишь хочу удержать тебя от ошибки.
— Это будет моя ошибка. Ты свою уже совершил. Многие годы я смотрела, как ты делаешь все, что тебе угодно и с кем угодно. Ты убежал от собственного счастья, пап. Я от своего не убегу.
— А ты умеешь повернуть нож в ране, — тихо произнес Брайан. — Не знал.
102 
