118 
Обиженная, Эмма вышла из машины.
— Дрю, мне сейчас нужны другие слова. Я хочу все делать сама.
— Тебе не угодишь. — Он больно стиснул ей руку. — Раз уж ты вбила это себе в голову, я пытаюсь тебя развеселить, поддержать, несмотря на доставленные мне неудобства, а ты опять готова вцепиться мне в горло.
— Я не хотела…
— А ты никогда не хочешь. Желаешь все делать сама, тогда лучше иди одна.
— Ни в коем случае. — Почему-то ей никак не удается найти правильный тон. — Извини, Дрю. Я не собиралась грубить. У меня просто нервы на взводе.
Удовлетворенный извинениями, Дрю повел жену в галерею. Они явились с опозданием, как и приказал Раньян. Он хотел, чтобы к появлению звезды собравшаяся толпа уже была заинтригована. Орлиным взором Раньян следил за дверью и, увидев Эмму, поспешил ей навстречу.
Это был невысокий полный мужчина в неизменной черной водолазке и черных джинсах. Когда-то Эмма думала, что Раньян создает артистический образ, но все оказалось более прозаичным: черный цвет скрадывал полноту. Крупная лысая голова выглядела еще массивнее на длинной шее, а густые черные брови с проседью изгибались над удивительными бледно-зелеными глазами.
Нос с горбинкой и тонкие губы Раньян компенсировал усами в духе Кларка Гейбла, хотя они никоим образом не улучшали его внешность, которую нельзя было назвать привлекательной. Однако три жены бросили Раньяна не из-за его внешности, а потому, что искусству он уделял больше внимания, чем супружеству.
Он встретил Эмму ухмылкой:
— Боже милосердный, ты похожа на кинозвезду, собирающуюся совратить режиссера. Ну ладно, поброди немного.
Эмма с тупым ужасом посмотрела на толпу, на блеск драгоценностей и шелков.
— Ты ведь не опозоришь меня, свалившись в обморок, — не спрашивая, а утверждая, произнес Раньян.
— Нет. — Эмма сделала глубокий вдох. — Не опозорю.
— Хорошо. — Ему предстояло сказать еще что-нибудь Дрю, к которому он сразу проникся неприязнью. — Пресса здесь. Они уже съели половину канапе. По-моему, твоего отца кто-то поймал.
— Папа? Где он?
— Вон там, — неопределенно махнул Раньян. — А теперь смешайся с толпой и держись увереннее.
— Не думала, что он приедет, — шепнула Эмма мужу.
— Конечно, приехал. — Дрю рассчитывал на это. — Он любит тебя, Эмма, и ни за что не пропустит столь важное событие. Пойдем искать его.
— Я не…
— Эмма, он твой отец. Не будь мелочной.
Она шла рядом с Дрю сквозь толпу, машинально улыбалась, останавливалась, чтобы сказать кому-то пару слов. Было приятно слышать, как муж расточает ей похвалы. Его одобрение, которого пришлось ждать так долго, заставило Эмму светиться. А она-то по глупости думала, что Дрю неприятна ее работа. Принимая от него поздравления, она дала себе слово проводить с мужем больше времени.
Ей всегда хотелось быть нужной ему. Улыбаясь Дрю, восторженно обсуждающему с другими гостями ее фотографии, Эмма чувствовала удовлетворение и от того, что ее работы нравятся людям.
Пробираясь через зал, она увидела Брайана, стоящего в окружении посетителей выставки у портрета, на котором он был снят вместе с Джонно. Едва сдерживая улыбку, Эмма направилась к нему:
— Папа.
— Эмма. — Помедлив, Брайан взял дочь за руку. Она выглядела такой… далекой.
— Как хорошо, что ты приехал.
— Я горжусь тобой. — Он сжал ее пальцы, словно ища потерянную связь. — Очень горжусь.
Эмма хотела ответить, но тут засверкали фотовспышки, и она не поняла, действительно ли заметила на его лице раздражение, до того как отец непринужденно улыбнулся.
— Брайан, каково чувствовать себя, когда в свете прожекторов ваша дочь?
Тот даже не взглянул на репортера, продолжая смотреть на Эмму.
— Большей радости я не мог бы испытать. — Сделав усилие, он протянул руку Дрю.
— Она великолепна, не правда ли? — Дрю нежно прикоснулся губами к волосам жены. — Не знаю, кто больше волновался по поводу сегодняшнего вечера, она или я. Надеюсь, вы зайдете к нам, посмотрите, как мы живем. Поужинаете с нами.
— Боюсь, утром мне придется лететь в Лос-Анджелес, — ответил Брайан, взбешенный тем, что пригласил его Дрю, а не собственная дочь.
— Эмма!
Она обернулась, и натянутая улыбка тут же сменилась радостным удивлением.
— Стиви! — воскликнула Эмма, обнимая его. — Ужасно рада тебя видеть. Ты хорошо выглядишь.
Конечно, Стиви уже не тот холеный красавец, которого Эмма знала в детстве, но он поправился, исчезли безобразные мешки под глазами.
118 
