141 
— Господи Иисусе, — произнес Маккарти.
— Не пускай сюда никого.
Сняв куртку, Майкл укутал Эмму. Та продолжала стрелять из разряженного пистолета, и Майклу не удалось вытащить его из намертво сведенной руки.
— Эмма. Малышка. Все хорошо. Все уже позади, — говорил он, нежно погладив ее по голове.
Ему потребовалась вся его воля, чтобы не дать выход ярости. Лицо Эммы представляло собой кровавое месиво, один глаз полностью заплыл, второй остекленел от шока.
— Отдай мне пистолет, детка. Он больше не нужен. Все в порядке. — Майкл встал, чтобы Эмма могла видеть его лицо. — Это Майкл. Ты меня слышишь? Это Майкл. Все будет хорошо.
Он прижал ее к себе и начал укачивать. Рука у нее обмякла, и Майкл наконец вытащил пистолет. Животный вой, который вырвался у Эммы, когда он обнял ее, не был признаком горя.
— «Скорая» уже в пути. — Взглянув на тело Дрю, Маккарти сел рядом с напарником. — Изуродовал он ее изрядно, да?
Майкл продолжат укачивать Эмму, но обернулся и с ненавистью посмотрел на Дрю Латимера.
— Как жаль, что умереть можно только раз.
— Да, — покачал головой Маккарти. — Сукин сын еще сжимает ремень.
* * *
Сидя у могилы Даррена, Брайан глядел на плывущие по небу облака. Каждый раз он надеялся, что обретет здесь успокоение. Но хотя этого не происходило, Брайан снова и снова возвращался сюда.
На месте, где покоился его сын, росли полевые цветы. Он предпочел их мраморной плите с именем и датами.
Рядом похоронены родители. Брайан знал их десятки лет, однако сына он помнил отчетливее.
С кладбища были видны поля, темно-коричневые лоскуты, прорезающие густую зелень, и пятнистые коровы. Утро в Ирландии — лучшее время для того, чтобы посидеть, помечтать. Свет мягкий, жемчужный, такого Брайан не видел нигде, кроме Ирландии. Единственными проносившимися звуками были собачий лай да отдаленное ворчание трактора.
Бев остановилась. Она не предполагала, что встретит здесь Брайана. Она приезжала сюда только тогда, когда была уверена, что он в другом месте. Она не хотела встречаться с ним у могилы, перед которой они стояли много лет» назад.
Бев собралась повернуть назад, но Брайан выглядел таким одиноким.
Они оба слишком одиноки.
Брайан не услышал шагов и обернулся, только когда на него упала тень. Бев молча положила букет сирени к мраморной плите и опустилась на колени.
Они молча слушали шелест ветра в высокой траве и далекий шум трактора.
— Хочешь, я уйду? — спросил Брайан.
— Нет. — Она нежно провела рукой по мягкой траве, укрывшей ее сына. — Он был красивым, правда?
— Да. — Брайан пытался сдержать слезы. Он уже давно не плакал здесь. — Он был так похож на тебя.
— Он взял лучшее у нас обоих, — тихо сказала она, глядя вдаль. Холмы почти не изменились. Жизнь продолжалась. Это самый трудный урок, который усвоила Бев. — Он был такой веселый, жизнерадостный. У него была твоя улыбка, Брай. И Эммы.
— Он всегда был счастлив. Думая о нем, я постоянно вспоминаю это.
— Больше всего я боялась, что когда-нибудь забуду его и память о нем со временем потускнеет. Но этого не произошло. Я помню, как он смеялся, как смех буквально выливался из него. Я никогда не слышала звука прекраснее. Я любила его слишком сильно, Брай.
— Нельзя любить слишком сильно.
— Можно. — Некоторое время Бев молчала. Раздавшееся мычание коровы почему-то заставило ее улыбнуться. — Ты думаешь, все ушло? Все, чем он был и чем мог быть, просто исчезло, перестало существовать, когда он умер?
— Не думаю. — Брайан посмотрел на нее. Его ответ все решил.
— А я думала… сначала. Возможно, именно поэтому я потеряла тебя. Было ужасно думать, что вся эта красота и радость существовали так недолго. Но со временем поняла, что это неправда. Он по-прежнему жив в моем сердце. И в твоем.
Брайан отвернулся к далеким холмам.
— Иногда я хочу забыть. Иногда делаю все, чтобы забыть. Худшая из мук — пережить своего ребенка.
— Когда это случается, понимаешь, что ничего уже столь мучительного больше не произойдет. Он был с нами почти три года, Брай. Вот что я хочу помнить. Ты был прекрасным отцом.
Бев взяла его за руки, и, когда он сжал ее пальцы, она не стала отнимать их.
— Жаль, что я не разделила с тобой боль, как делила радость. Я была эгоисткой, стараясь удержать боль, хотела, чтобы она принадлежала только мне. Но она наша, так же как нашим был Даррен.
Слезы сдавили Брайану горло. Поняв все, Бев повернулась к нему. Они обнялись и молча сидели, глядя, как поднимается солнце, высушивая росу на высокой траве.
141 
