55 
Исследования Э. Маля обладают совершенно иным весом. Они основательны и совершенно необходимы для понимания механизма и психологии аллегорической концепции в произведениях средневековой пластики. Э. Маля нередко обвиняют в однобокости, он предлагает лишь теологическую интерпретацию средневекового искусства. Но несомненно, что любая критика нуждается в методологии, которая позволит рассматривать искусство и выстраивать свою систему акцентов и отрицаний. Э. Маль склонен рассматривать собор прежде всего как явление культуры, как дидактическое послание. В этом смысле он обретает понимание собора, только пройдя сквозь целую «гекатомбу» культур – библейскую, теологическую и научную. Но не подлежит сомнению, что без этих социокультурных экскурсов средневековый собор не может быть описан всеобъемлюще. И эстетика, основанная, скажем, на чисто зрительном восприятии, не может объяснить ни изначальных посылок, заложенных в собор его авторами, ни деталей его архитектурного облика.
Если и дальше следовать этой линии, то еще одним инструментом, серьезным и хорошо документированным, является иконографический свод Л. Рео, являющийся новейшей и наиболее компетентной работой на данную тему. В ней важны главы, посвященные вселенскому, животному, минеральному, ботаническому и антропоморфному символизму. Очерк же Ю. Балтрушайтиса, поданный как свод любопытных и нечасто встречающихся рассуждений (таков уж обычай этого неутомимого коллекционера небывальщины), стремится приписать экзотической традиции многие изобразительные явления, которые другие воспринимают как плоды упорного труда средневековой аллегорической мысли. По Ю. Балтрушайтису, получается, что тема Пляски смерти имеет тибетские истоки, в то время как Й. Хёйзинга считает ее одним из наиболее типичных и оригинальных проявлений восприятия позднего Средневековья. Очевидно, что многие из подобных сопоставлений, при всей их гениальности, страдают неустойчивостью.
Теории искусства и заметки об изящных искусствах
В этом разделе мы приведем список работ, рассматривающих различные теории искусства, поэтических концепций, риторики и технические руководства, пришедшие к нам из Средневековья. Наиболее важные сведения и наблюдения можно обнаружить в уже упомянутых произведениях Шлоссера, Глунца или Э. Курциуса; с другой стороны, подробный анализ художественных и технических концепций той эпохи лежит за пределами наших поисков, сконцентрированных на философских теориях, а не на «воинствующей поэтике».
Garin E. Medioevo e Rinascimento. Bari, 1954. Vallese G Retorica medievale e retorica umanistica// Delta. N. S. II. 1952.
Faral E. Sidoine Apollinaire et la technique litteraire du Moyen Age//Miscellanea Mercati. Vatican, 1946.
MagginiF. La retorica italiana di B. Latini. Florence, 1913.
Me jCeon R. Rhetoric in the Middle Ages//Critics and Criticism. Chicago, 1952. P. 260-296.
Me Keon R. Poetry and Philosophy in the Twelth Century//Critics and Criticism. Chicago, 1952. P. 296-318.
Ruggieri R. M. Estetica letteraria del Medioevo//Cultura Neolatina. I. 1941. P. 192-212.
Baldwin Smith E. Medieval Rhetoric and Poetic. New York, 1928.
Loumyer G. Les traditions techniques de la peinture medievale. Paris, 1920.
Robert S. Rhetoric and Dialectic: According to the First Commentary on the Rhetoric of Aristotle//The New Scholasticism. XXXI. 1957. P. 484-498.
Charland Т. М. Artes Praedicandi. Paris; Ottawa, 1936.
Simone F. La «reductio artium ad Sacram Scripturam»//Convivium. 1948. P. 887-927.
Franceschini E. La poetica di Aristotele nel secolo XIII//Atti dell'Istituto Veneto. 1934-1935.
Franceschini E. Ricerche e studi su Aristotele nel medioevo latino//Aristotele nella critica e negli studi contemporanei. Milan, 1956.
Schuhl P. M. Beaux-arts et Metiers//IIe Congres Internationale d'esthetique et de science de l'art. Paris, 1937. V. 1. P. 282.
Tatarkietvicz L Art et poesie dans le dualisme esthetique des anciens//IIe Congres Internationale d'esthetique et de science de l'art. Paris, 1937. V. 2. P. 3.
Очень большой интерес представляют очерки Э. Гарина, в которых обсуждается проблема самосознания поэта. В той же книге встречаются очень важные страницы об Оккаме и закате схоластики. Насыщенными и хорошо документированными являются очерки Р. Мак Кеона. Две работы Э. Франческини рассматривают перипетии Аристотелевой поэтики в пору Средневековья и проводят четкую грань, позволяющую установить, какие же средневековые мыслители оказались в состоянии воспользоваться теориями Аристотеля об искусстве. Средневековая эстетика была аристотелевской по сути и происхождению, но в то же время ей оставалась абсолютно неведома (комментарий Аверроэса – исключение) истинная, подлинная эстетическая мысль Аристотеля. Она прошла мимо знаменитого аристотелевского определения поэзии, которое могло бы подсказать, чем отличается искусство вообще от искусств изящных или, по крайней мере, от искусства поэтического.
55 
