44 
Надо сказать, что Ромашку отчего-то и не подумали посвятить в детали плана, но ей вдруг стало совершенно ясно, что эта странная штука предназначена для того, чтобы лететь. Страх перед предстоящим полетом пересилил в девушке робость, и она тихо спросила, правда не у Мирослава, а у Алека:
- Что это?
Спросила, и тут же пожалела - сейчас еще на смех поднимет, или накричит, или…
- Параплан, - ответил Алек. - С мотором.
Девушка так удивилась тому факту, что ей ответили, что даже забыла сказать "спасибо". Она смотрела на Мирослава, вернее больше на параплан, потом на темную равнину за стеной, тянущуюся до горизонта. Где-то, очень-очень далеко, в небе мерцали два маленьких, робких огонька, и Ромашка предпочла смотреть на них, а не на укрытую полночной мглой пустошь. Сердце ее трепетало, а душа терзалась сомнениями: как же так, как так можно - бросить все, такое родное, знакомое с детства, оставить город, оставить навсегда… Ромашка вздохнула и повернулась.
Над городом повисло облако густого черного дыма. Ближе к центральным районам горел дом. Ромашка никогда не видела пожара, только по телевизору, хотя случались они в городе не так уж редко. "Надеюсь, это не жилой дом, - подумала она. - Только бы никто не пострадал". Девушка никогда не смотрела на город с такой высоты, и потому не узнала в пытающем доме здание универмага - огромная вывеска на крыше потухла, как только огонь добрался до проводки.
- Ромашка!
Она оглянулась и подошла к Мирославу, который уже закончил последние приготовления. На спину Ромашке надели рюкзак, но девушка почти не ощутила тяжести - ноги ее и так подгибались. Конструкция возле мотора напоминала большое кресло, обвешанное ремнями. Девушка успела даже подумать, что это кресло вызывает у нее не очень хорошие воспоминания о полицейском участке - там тоже были ремни.
- Как думаешь, поместимся вдвоем? - спросил Мирослав. Вопрос был чисто риторический - поместятся, а как же, все равно другого выхода нет. Но Ромашка восприняла вопрос всерьез и тут же задумалась: а что если не поместятся?
Додумать Ромашке не дали - секунду спустя ее уже опоясывали широкие ремни, на голове красовалось что-то вроде шлема, а потом ее прижало к спинке, и девушка не сразу поняла, что впереди нее теперь сидел Мирослав. Это она осознала лишь тогда, когда он повернулся через плечо.
- Готова?
Глядя в глаза чужака, в которых слабо отражались отсветы городских огней, Ромашка не смогла ответить - кивнула.
- Сначала будет немного страшно, но ты не бойся. Ты хорошо пристегнута, не упадешь. Если хочешь, можешь держаться за меня. И… - Мирослав понизил голос до едва слышного шепота, - и постарайся не закричать.
Конечно же, по лицу Ромашки, белом, как новая простынь, с огромными от страха, если не от самого настоящего ужаса, глазами, ясно было видно, что девушка боится. Отчаянно трусит. И именно поэтому закричать она не смогла - даже если б и захотела. Но вот предложение держаться за Мирослава Ромашка восприняла с воодушевлением. Мирослав тут же почувствовал, как руки девушки обхватили его торс, а дрожащие пальцы вцепились в куртку.
И тут раздался ужасающий грохот, почти оглушивший Ромашку. Из-за него девушка и не услышала легкого хлопка, с которым поднялось над крышей и развернулось в воздухе большое и темное, как ночное небо, крыло параплана. Моторчик завелся почти беззвучно, а в следующий миг Ромашка, выглянувшая из-за плеча Мирослава, увидела, как стремительно приближается край крыши.
Она хотела зажмуриться, но… почему-то не успела, а потом не смогла. Под ступнями ее ног, неуклюже торчащих в стороны, разверзлась бездна, темная и страшная, и Ромашка была почти уверена, что вот прямо сейчас они упадут, однако параплан поднялся выше. Стена, которая только что была так близко, ушла вниз. Теперь Ромашка видела ее сверху. Толща железобетона, по которой могли спокойно идти, взявшись за руки, человека четыре, проплыла под ними, скрывая в густой тени ров у своего подножия, и теперь внизу, где-то невообразимо далеко, была пустынная мертвая земля.
Зрелище показалось Ромашке довольно жутким, но каким-то нереальным, и поэтому место страха заняло любопытство, к тому же гул мотора за ее спиной, негромкий, напоминающий урчание довольной кошки, необъяснимым образом успокаивал нервы. Руки Ромашки все еще крепко, до онемения, держались за Мирослава, но девушка вдруг захотела повернуть голову и с удивлением обнаружила, что может это сделать.
44 
