Особенно,... 
81 
Он был так уверен в том, что это будет сделано! «Король так сказал».
– А как звали твою мать? Я знаю имена примерно двадцати валькирий. Даже помню некоторые легенды, которые рассказывают у камина. Она была такой же кровожадной ведьмой, как Фьюри? У нее есть какое-то прозвище, как у Мист Желанной или Даниэлы Ледяной Девы? Может быть, Сносящая Головы?
Эмма вздохнула: этот разговор начал ее утомлять.
– Ее звали Елена. Просто Елена.
– Никогда о такой не слышал. – Он вдруг замолчал, а потом спросил: – А как же твоя фамилия? Трой? Ну что ж: у твоих теток, похоже, есть чувство юмора.
Эмма бросила на Лахлана быстрый взгляд и снова отвела глаза.
– О нет! В это я не поверю ни за что! Прекрасная Елена Троянская была в лучшем случае человеком. А скорее всего – мифом или персонажем пьесы.
Она покачала головой:
– Ничуть. Она была Еленой Троянской, родом из Лидии. И она не больший миф, чем моя тетя Атланта в Новой Зеландии или моя тетя Мина из легенды о Дракуле, которая сейчас живет в Сиэтле. Сначала были они. А перевранные истории появились потом.
– Но… Елена? Ну что ж: тогда хотя бы понятно, откуда у тебя такая внешность… – промямлил Лахлан, явно потрясенный услышанным, и тут же нахмурился. – И какого черта она снизошла до вампира?
Эмма содрогнулась.
– Ты хоть сам прислушайся, с каким отвращением ты это произнес! Ты имел в виду – «снизошла до моего отца»! – Она прижала ладонь ко лбу. – А что, если он – Деместриу? Ты об этом не задумывался?
– Деместриу? Я знаю, что этого быть не может. Я помогу тебе найти твоего отца: ты получишь ответы на все вопросы. Я клянусь тебе в этом. Но ты не дочь Деместриу.
– Почему ты в этом так уверен?
– Ты – добрая, прекрасная и не сумасшедшая. Его потомство будет таким же, как он. – Глаза Лахлана стали синими. – Злобными, грязными паразитами, которым самое место в аду.
По спине Эммы пробежал озноб. Настолько глубокая ненависть… Она неизбежно должна распространиться на любого вампира.
– Мы себя обманываем, Лахлан. Между нами ничего не получится, – произнесла она тоном, в котором даже сама услышала полную безнадежность.
– Нет, получится. Нам предстоит преодолеть трудности – и они будут преодолены!
Когда он заявил это вот так – Эмма не ощутила ни малейшего признака сомнений, она и сама почти поверила в то, что два настолько различных существа смогут быть вместе.
Неожиданно Лахлан проговорил сдавленным голосом:
– Господи, Эмма, я не стану спорить с тобой, когда так долго, не мог тебя найти. – Протянув руки, он обнял ее. – Давай больше не будем об этом говорить. Я хочу кое-что тебе показать.
Он поднял ее с кровати, поставил на ноги и повел к двери, хотя Эмма была обнажена.
– Мне надо надеть сорочку!
– Здесь никого нет.
– Лахлан! Я не хочу, чтобы меня заставляли ходить голой против моего желания! Договорились?
Он улыбнулся, словно находил ее скромность трогательной.
– Тогда надень тот шелк, который я вскоре с тебя сорву. Ты совершенно не жалеешь свою одежду.
Эмма бросила на него возмущенный взгляд, прошла к комоду и выбрала ночную сорочку. Когда она повернулась, то увидела, что Лахлан натянул джинсы. Она уже обратила внимание на то, что он начал стремиться к тому, чтобы ей было уютнее.
Лахлан повел ее вниз, мимо галереи, так что они оказались в конце замка. Там он прикрыл ей глаза ладонями и ввел в комнату, где воздух был влажным, а ароматы – роскошными и многообразными. Когда он убрал ладони, Эмма ахнула. Он привел ее в старинный солярий, но теперь туда проникал лунный свет, заливавший то, что в нем росло.
– Цветы! Живые цветы! – выдохнула она, изумленно осматриваясь. – Ночной сад!
Эмма повернулась к нему. Ее нижняя губа мелко дрожала.
– Это для меня?
«Всегда для тебя. Все для тебя!». Лахлан кашлянул в кулак:
– Это – твое.
– Как ты узнал?
Эмма подбежала к нему и бросилась в объятия. Крепко обнимая его (а она становится сильной!), она начала шептать ему на ухо слова благодарности, сопровождая их легкими, дразнящими поцелуями. Это немного ослабило сосущее, звериное отчаяние, которое все еще не отпустило Лахлана. Он был потрясен, когда понял, насколько она уверена в том, что их отношения оборвутся.
Он надеялся, что после прошлой ночи и этой их узы будут надежно скреплены. Что до него, то он безвозвратно принадлежал ей. И при этом она смеет представлять себе будущее без него? Когда она отстранилась, он неохотно отпустил ее.
81 
