98 
— Надеюсь, это я просто перенапрягся, — буркнул под нос некромант и осторожно поднялся на ноги. Недолго постоял, прислушиваясь к ощущениям, и осторожно выдал: — Пожалуй, жить можно!
Последняя мысль стала тем колдовским запалом, который вызвал волну жара и вновь отшвырнул сознание в тёмные глубины безмолвия. Разум Авраса заволокло дымкой дурмана, а перед внутренним взором возникло расплывающееся лицо лорда Маркуса. Губы мага девятого ранга беспрестанно шевелились, но слов Чисмар не слышал. Беззвучная речь его начальника лилась нескончаемым потоком, который врывался в беззащитную душу некроманта водяным смерчем… И тут же вспышка яркого света, разметавшая туман и вырвавшая сознание из плена наведённого транса! Жнец снова очнулся, осознав себя лежащим среди колючих кустов с разодранными в кровь щеками.
— Мархузово семя! — простонал чародей, пытаясь снова подняться.
Во второй раз у него вышло получше — оковы непонятной болезни больше не ощущались.
«Ещё один обморок, и хватит сил добраться до ближайшего трактира! — молча порадовался Аврас: — Вот только куда двигаться?..»
Задав этот вопрос, некромант с холодком в душе внезапно понял, что точно знает, куда теперь лежит его путь… Знание пришло к нему откуда-то извне. Оно не было оформлено в виде мысленного послания или ментальной атаки, нет, оно словно выплыло из глубин разума и стало кнутом, подгоняющим растерянного мага.
«Крид! Крид! — яростно стучало в сознании. — Вперёд! Быстрее!»
Как описать чувства чародея — повелителя незримых сил, который вдруг стал марионеткой в руках более могущественного собрата. Аврас Чисмар за время службы привык ко всякому, но столь грубое безжалостное вмешательство в его разум произошло впервые. Маг едва сдерживался, чтобы не пуститься бегом, спеша выполнить команду. Умелый некромант, привыкший властвовать над восставшими мертвецами, вдруг уподобился безмозглому зомби. Глупо это и неправильно, а ещё очень унизительно и мерзко! Буря разноречивых чувств сперва едва не захлестнула Авраса, унеся в тёмные глубины дрогнувший разум, а когда волна эмоций схлынула, в душе остался один лишь только страх…
Потеря свободы воли стала не единственной метаморфозой, произошедшей с агентом Тлантоса. К концу первой седмицы, когда желание выполнять волю неизвестного хозяина стало не таким острым, иссушающим, и удавка чародейского рабства немного ослабла, сменившись на длинный поводок, некромант смог осмыслить происходящее ясным, незамутнённым заклятием умом… И кое-что его по-настоящему удивило! Аврас очень вырос в Силе, словно в пламя его Дара внезапно щедро плеснули земляного масла. Нет, он не перескочил через уровень-другой, но и перестал быть зажатым в тесные рамки своего ранга колдуном. Что-то сдвинулось внутри Чисмара, и это что-то сделало его каким-то другим. Мучительно не хватало знаний и умений, чтобы понять, что же такое с ним творится, что случилось, и вина ли в том лорда Маркуса, или же это происки натянувшего чужую личину врага?! И как, мархуз подери, со всем этим теперь жить?!
На многие вопросы не было ответа, на многие, но не на все. Достигнув Крида, маг вновь ощутил чужую волю, обернувшуюся огненной стрелкой в голове, указывающей куда-то на восток, и увидел вспыхнувшую перед глазами надпись с именем. Очень знакомым именем!
«К’ирсан Кайфат, кажется, я начинаю тебя искренне ненавидеть!» — отстранённо подумал маг, по-дурацки шевеля губами и слепо блуждая полубезумным взглядом.
Лохматый, небритый человек в заляпанной грязью одежде с пугающим серпом на поясе не вызывал никакого доверия, и каждый житель небольшого городка, куда забрёл маг, старался тут же перебежать на другую сторону улицы. Аврас, привыкший пугать своим тёмным искусством, внезапно превратился в мерзкого бродягу, страшного принадлежностью к самому дну преступного мира. Иногда бдительные горожане выкрикивали стражу, требуя разобраться с гнусным отребьем, и тогда у Чисмара случалась беседа с представителями власти. Вот только не было с того никакого толку! Некроманта боялись все: и бывалые солдаты на границе Баронства, и толстобрюхие, вечно пахнущие пивом стражники. Агент Тлантоса в его нынешнем обличье начинал внушать почтительный трепет, стоило только заглянуть ему в глаза. Отблески тёмного пламени плескались у него во взоре, и даже лишённый Дара мог ощутить жар смертоносной волшбы.
— Иди с миром, путник, и да хранит тебя Светлый Оррис, — прыгающими губами обычно говорили защитники порядка и норовили убраться с дороги опасного бродяги. И стоило оказаться у него за спиной, как их руки начинали тут же творить охранные знаки, защищающие от злых сил, а дрожащий шепоток бежал следом: — Одержимый! Одержимый!
98 
