Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
120 
— Торжественно въехав в Иерусалим, — хором заговорили вожди.
«Что они несут? — подумал Патриарх. — Какая коллективизация? Или имеется в виду эпизод в Кане Галилейской?» «Какой Иерусалим? — не понял Зюганов. — Или они имеют в виду основание Израиля? Это был вполне дальновидный шаг, но…»
— К сожалению, исторические условия сложились так, что новое учение было жестоко скомпрометировано и оболгано, — мрачно сказал Путин.
— Однако свет истины было уже не затмить! — воскликнул Патриарх. — Никакая инквизиция-тоже, кстати, неоднородное и сложное явление, — не могла скомпрометировать величайшего учения!
— И отец народов восстал, чтобы вновь вести свой народ к светлому будущему… — гудел Зюганов.
— Как Феликс из пекла! — подхватил Путин. — Но не только свой народ, а все народы. Мы — интернационалисты.
— Конечно, пришлось пройти через поругание, — продолжал Патриарх. — Храмы рушились, святыни осквернялись…
— Памятники свергались взбесившейся толпой, — играя желваками, сказал Путин.
— Сионистское засилье! — кричал Зюганов. — Это они, они во всем виноваты!
— Но сейчас, во времена небывалого идеологического подъема и национальной консолидации…
— Когда даже наукой доказано, что историческая критика нашей веры несостоятельна, — ввернул Патриарх.
— Когда наша главная святыня, святой гроб, может спать спокойно, — продолжал Зюганов.
— Мы мощным, единым потоком двинемся в будущее, помня заветы нашего общего отца! — закончил Путин эту длинную фразу.
— Истинных борцов мало, — вздохнул Зюганов.
— Много примазавшихся, не имеющих искренней веры, — кивнул Патриарх.
— Спекуляции в прессе, — поддержал Путин. — Все врут, все врут…
— Но сегодня, в радостный день Рождества, — продолжал Святейший, — в наш всеобщий праздник, когда мы устанавливаем в своих домах неувядающее древо…
— Древко, — хором поправили Зюганов и Путин.
— Мы веселимся, радуемся и говорим: с днем рождения!
— С днем рождения! — хором произнесли Зюганов и Путин.
— Отлично! Отлично! — выбежал к ним главный политтехнолог, следивший за приветствием из специальной потайной комнатки тут же поблизости, в телецентре. — Вы никогда еще не выступали так слаженно!
— Да и повод-то какой! — умиленно отвечал Патриарх. — Христос родился!
— Позвольте, — не понял Зюганов. — Какой Христос? Я поздравлял сограждан с днем рождения Иосифа Виссарионовича Сталина!
— А я — с созданием Всероссийской чрезвычайной комиссии! — обиженно произнес Путин.
— Боже мой, какие непонятливые! — воскликнул кремлевский политтехнолог. — Главное, что все мы теперь едины, что окончился долгий период разброда и шатаний, что кончилась великая смута и народ преодолел раскол.
— А может, это и вправду главное? — спросили наши герои друг у друга.
А может, действительно?
О ТОМ, КАК БУРЯ СНЕСЛА БАШНЮ
То есть ее снесла не буря. Это версия была такая. Просто она стояла, стояла и вдруг упала. Вся.
Объективных причин было множество. Она стояла очень давно; её страшно перегрузили — одних тарелок пятьдесят штук, а попробуйте вы на всю Россию транслировать НТВ! Их смотреть-то тяжело, с их праведными гневными глазами, в которых при каждой новой катастрофе появляется злорадный блеск, — а транслировать… И потом, в то время и в той стране всё почему-то падало. Сначало стояло — так, что весь мир боялся. А потом падало — так, что мир окончательно уже обделывался.
Собственно, кренилась она уже давно. Об этом ходили разные слухи: например, что у Москвы во время итальянской поездки Лужкова появился город-побратим с полуприличным названием, от которого происходит старый русский глагол, — и вот мы решили… ко дню города… Или ещё — о том, что это диверсия Березовского. Он ушёл с ОРТ, а тут и башня накренилась. Вернуть Березовского! Жители окрестных домов стояли вокруг башни тесным живым кольцом и гадали, на кого Бог пошлёт. Действовал тотализатор. Пили пиво и слушали «Эхо Москвы», подробно рассказывавшее, как именно она падает: от изображения без звука давно отвыкли. «Эхо» создавало необходимый фон.
Когда она накренилась до опасного градуса, публика неохотно расползлась, отгоняемая милицией, и наблюдала за процессом уже по телевизору. До тех самых пор, пока телевизор не перестал показывать.
120 
