Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
151 
В дверь кто-то поскрёбся.
– Ребята, вы дома?!
– Вот блядь! – шёпотом произнёс Примус, продолжая ласкать Полину. – Никакие записки им не указ. Не будем открывать.
– Мы дома! – крикнула Полина. – Сейчас открою!
Тонька – хороший повод. Когда причина не ясна.
Полина встала, надела Лёшкину рубашку – он как был, так и остался франтом и даже сейчас где-то раздобывал красивые удобные рубашки. Вот конкретно эта – льняная, цвета кофе с молоком – очень нравилась Полине. Отчего бы и не надеть?
– Тебе идёт! – раздалось с дивана. По голосу невозможно было определить, в каком он настроении-состоянии. Кажется, что обычный ироничный Примус. Несколько, быть может, равнодушный.
– Лёшка, ты мудак! – зло бросила Полина.
– Детка, не капризничай! – ровно… слишком ровно ответил он.
– Вы открываете или как?! – Тонька из-за двери.
Полина щёлкнула собачкой.
– Я не помешала?
– О, Несравненная, ты ведёшь себя в лучших традициях простого русского человека: сперва ломишься в дверь, на которой написано: «Не беспокоить!» – а после того, как дверь снесена под твоим неукротимым напором, ты елейно вопрошаешь: «Не помешала?!» Ну что ты! Be my guest! – насмешливо произнёс Примус, приподнявшись на локте и призывно откинувши одеяло.
– Всё твои шуточки! Вы что, ещё не закончили?
– Мы ещё и не начинали! – рявкнула Полина.
– Вот за что люблю тебя, Тонька, так это за врождённый такт на фоне полного отсутствия кривляний и излишних размышлений, присущих многим прекрасным юным девам. Такт у которых как раз отсутствует.
– Я не знаю, о чём ты говоришь, Лёш, но пятница же! Толик на вахте. Мне скучно! – проныла Тонька. – Я же знаю, что вы дома. Ну, я и…
– Ну, тогда тащи гитару. – Примус поднялся с дивана и надел джинсы.
– Я мигом! У меня есть бутылка отличного портвейна!
– Да-да! Шампанское с портвейном – что может быть лучше вечером пятницы для скучающих дев в компании верного пажа?! Накачу стакан портвейна и, наконец, спою вам песню не чью-нибудь, а свою. Написанную мною ещё на первом курсе под глубоким впечатлением от произошедшего со мной инцидента…
– Что-то не так, Лёш? – снова резко изменившись в настроении, тихо спросила Поля, когда Тонька вышла.
– Это я и пытаюсь понять, солнышко.
– Ты меня не хочешь?!
– Полина, ну не будь ты глупее деревянных счётов.
– Ты… импотент?
– О господи, нет, конечно! Я слишком молод и здоров для этого благородного недуга. Я просто чрезмерно хотел тебя… От этого, случается, не получается. Я всего лишь мужчина. Теперь я начинаю понимать моего незамысловатого друга Кроткого, который не мог наброситься и, так сказать, овладеть, пока не… И, знаешь, хоть я не истерик, не психопат, что не единожды тебе доказал, но подобного рода беседы вовсе не способствуют… Ах, с кем я разговариваю?! С неразумным зверёнышем… Говори что хочешь, дорогая моя. Я и только я во всём и всегда виноват.
В дверь – уже без стука – внеслась Тонька. За ней влетела Татуня, шумно шлёпнулась на пол и принялась громко барабанить хвостом по полу, оглядываясь в поисках Тигра. Подруга-соседка уселась на стул и водрузила на стол выдержанный портвейн, разлитый в весьма презентабельную ёмкость варианта «на экспорт».
– Что кислые такие? Первые трудности совместного существования? О-о-о! Как я со всеми своими мужиками скандалила поначалу, вы себе даже представить не можете! Вы не тушуйтесь – охота орать – орите! Охота драться – деритесь! Тут главное – не сдерживать себя.
– Тонька, ну ты прям преподаватель этики и психологии семейной жизни, – съехидничала Полина.
– А что?! Очень даже могу!
Бывают же такие! Им что в лоб, что по лбу. Ничем не проймёшь!
– Дамы! Пришло время для тягостного портвейна под гениальнейшую песню дядюшки Примуса. – Он вытащил пробку и разлил по стаканам бордовую жидкость, пригубил, прокомментировав: – Высший класс бормотуха, не какие-нибудь три семёрки![45] Где взяла?
– Так свекровь принесла. Капитан какого-то «пассажира» ей подогнал крымского. Одиннадцатилетней выдержки, между прочим. А ты – бормотуха… Обижаешь!
– Мне простительно. Я сегодня подавленно-саркастичен, как Гамлет, и уныло-тосклив, как Блок. Пейте, курите, внимайте и запоминайте. Когда ещё доведётся попасть в нужную компанию в нужном настроении?
Произнося это, он смотрел в окно и подстраивал гитару. Затем обернулся, сделал ещё глоток, закурил, объявил:
151 
