29 
— Зрелище не для слабонервных, — предупредил служитель. — Вы готовы?
Нина кивнула.
Служитель приподнял простыню и отступил в сторону. За годы работы медсестрой Нина насмотрелась всякого, но такое видела впервые. Ей хватило лишь одного взгляда на лицо мертвеца — точнее, того, что от него осталось. Она поспешно отвела глаза.
— Я не знаю его, — прошептала она.
— Вы уверены? — спросил Сэм.
Нина кивнула. Ноги неожиданно сделались ватными, и она пошатнулась. Наварро моментально поддержал ее и повел прочь.
В кабинете коронера ей предложили выпить чаю, и она сидела, держа чашку обеими руками, пока Сэм разговаривал по телефону со своим напарником. Суть разговора она воспринимала смутно, как во сне. Сэм Наварро был, как всегда, спокоен и деловит, будто только что представшая их взорам жуткая картина не произвела на него никакого впечатления.
— …не признала его. И не вспомнила его имени. Ты уверен, что это не вымышленная фамилия? — произнес в трубку Сэм.
Нина продолжала сжимать чашку, но не сделала ни глотка, опасаясь, что ее может вывернуть наизнанку. На столе возле нее лежало досье на Джимми Брогана. Большая часть того, что она узнала из этой папки, не пробудила в ней никаких воспоминаний. Она не вспомнила ни его адреса, ни имени жены. Было знакомо лишь место работы: церковь Доброго Пастыря. «Интересно, — подумала она, — предупредили ли преподобного Салливана? Выписали ли его уже из больницы?» Самоубийство церковного сторожа наверняка станет для старика двойным потрясением. Сначала — взрыв бомбы в церкви. И вот теперь — церковный сторож наложил на себя руки. Нужно навестить Салливана, узнать, все ли с ним в порядке…
— Спасибо, Джиллис. Я вернусь в три. Да, хорошо, сделай все там, договорились? — Сэм положил трубку и повернулся к Нине. Заметив выражение ее лица, он нахмурился. — Все в порядке?
— Да, все нормально, — ответила Нина и, невольно вздрогнув, еще крепче сжала чашку.
— Вы не очень хорошо выглядите. Вам нужно время, чтобы прийти в себя. — Он протянул ей руку. — Сейчас самое время перекусить. Тут рядом есть уличное кафе.
— Вы еще можете думать о еде?
— Я стараюсь не пропускать время приема пищи. Или вы хотите, чтобы я отвез вас домой?
— Мне все равно, — ответила Нина, вставая с кресла. — Поскорее уведите меня отсюда.
Сэм с волчьим аппетитом уничтожал гамбургер, Нина рассеянно ковырялась в салате.
— Просто в голове не укладывается, — призналась она. — Как можно, выйдя из морга, заставить себя что-то съесть?
— Меня вынуждает необходимость, — пожал плечами Сэм. — Если перестать питаться, на работе можно быстро превратиться в бесплотную тень.
— Вы, должно быть, на своей службе всякой жути повидали.
— Думаю, вы на своей работе тоже всякого насмотрелись в палате экстренной медицинской помощи.
— Да, но к нам все-таки привозят живых.
Сэм вытер пальцы салфеткой и отодвинул тарелку в сторону.
— Верно. При взрыве бомбы, когда мы приезжаем на место происшествия, для нас редкая удача, если кто-то остается в живых. Если вообще что-то находим.
— Как вы с этим живете? Как вы выдерживаете на такой службе?
— Бросаю ей вызов. Кто кого.
— Нет, в самом деле, Наварро. Как вы выдерживаете этот ужас?
— Называйте меня Сэм, договорились? Что касается того, как я с этим справляюсь, то тут уместнее спросить, почему я это делаю. По правде говоря, вызов — действительно не последнее дело. Люди, которые взрывают бомбы, — особая, уникальная порода преступников. Террорист — это не парень, который владеет винным магазином рядом с вашим домом. Это — изобретательные типы. Среди них есть настоящие гении своего черного дела. Но в то же время они трусы. Это, так сказать, убийцы, действующие на расстоянии. Это делает их особенно опасными. Обожаю ловить этих типов и отправлять за решетку.
— То есть вы получаете удовольствие от поимки преступников.
— «Удовольствие» не совсем верное слово. Тут было бы уместнее сказать, что их поиск подобен мозаике, которую я не в силах выпустить из рук. Я смотрю на ее фрагменты и никак не могу отложить их в сторону. Я пытаюсь понять, что за извращенный ум создал эту штуку. — Сэм покачал головой. — Возможно, именно это любопытство и делает из меня чудовище, которое из любопытства не прочь помериться умом с отъявленными злодеями.
— Может, это означает, что вы отличный, выдающийся коп.
29 
