Последние отзывы

  48  

На этом встреча закончилась, и тамплиеры отправились восвояси. По дороге командор посвятил своего младшего брата по Ордену во все подробности предстоящей миссии. Как оказалось, Гуго в ней отводилась важнейшая роль. Известно, что Фридрих недолюбливал французов, а особенно тех из них, кто посвятил свою жизнь служению Храму и Святой Церкви – но Сакс, хотя и был отпрыском дворянского рода, более столетия назад обосновавшегося под Винчестером, по крови считался германцем. Кроме того, Фридрих явно захочет узнать побольше о посланце Папы и новоиспечённом члене своего военного совета, но не сумеет – а это очень важно! – узнать о нём ничего такого, что могло бы быть использовано против молодого тамплиера. Чтобы с Гуго по неопытности не случилось беды (Рыжебородый известен своим коварством), командор Бриан де Буагильбер вызвался сопровождать брата по Ордену под личиной скромного щитоносца. Гуго подумал, что, наверное, это будет престранное и пренелепейшее зрелище: молодой лорд и пожилой сквайр при нём, но потом вспомнил, как не раз наблюдал подобное на дорогах Европы, а значит, и такое соседство не вызовет подозрений.

Потом тамплиеры обсудили, как им сподручнее будет завладеть реликвией. Бриан де Буагильбер объяснил Гуго, что Фридрих носит наконечник копья на груди, а значит, придётся улучить момент, когда Рыжебородый останется один, и только после этого действовать.

Тогда ни командор, ни тем более Гуго не помышляли о том, что им, возможно, придётся убить Фридриха, чтобы завладеть реликвией. Но по прошествии двух лет их планы претерпели заметные изменения. Крестовый Поход начался с череды неудач, а очень скоро стало ясно, что он может закончиться полнейшим разгромом. То ли реликвия утратила свою великую силу, долгое время находясь в руках чванливого самозванца, именующего себя императором, то ли Всевышний действительно сильно обозлился на этого человека – в любом случае катастрофа была близка.

Тамплиеры нагнали тридцатитысячное войско крестоносцев уже в Византии. Фридрих не упустил случая показать новичкам своё пренебрежение, но гнать, разумеется, не стал. Только буркнул в сторону: «Присылают юнцов. У Папы не осталось опытных воинов?», чем вогнал Гуго в краску.

Греки вели себя нагло – словно огромная армия, медленно продвигавшаяся по их землям, совсем ничего не значила. Договор, заключённый ещё в Нюрнберге между Фридрихом и посольством базилевса Исаака Ангела, согласно которому Константинополь брал на себя обязательства по снабжению армии Похода всем необходимым в обмен на лояльность к местным законам, не соблюдался. Крестоносцы жестоко страдали от голода, недостатка дров и фуража. Почти сразу начались грабежи, местное население озверело, и стычки с ним, редкие поначалу, заметно участились… А когда Фридрих обратился за помощью к сербам и болгарам, базилевс окончательно разорвал договор и бросил послов Фридриха в темницу. Фридрих взъярился и двинул войско на Константинополь. Сметая всё на своём пути, крестоносцы взяли, разграбили и сожгли несколько городов. Когда до византийской столицы оставалось всего несколько лиг,^[44] а Поход против сарацин грозил перерасти в кровавую войну с империей греков, Исаак Ангел запросил пощады, прислал в лагерь Фридриха заложников из числа ближайшей родни, возобновил снабжение и высказал пожелание снабдить крестоносцев кораблями для переправы через Геллеспонт.^[45] И Фридрих принял эти условия: он всерьёз собирался освободить Иерусалим от язычников, и в его планы не входило растрачивать силы на осаду и штурм Константинополя – очередь этого богопротивного города ещё настанет.

Невероятные трудности подстерегали крестоносцев и в Малой Азии. Земля, опустошённая частыми и затяжными войнами, была не самым подходящим местом для успешного ведения военных действий. Запасы провианта и фуража, полученные от греков, закончились чуть ли не в первую неделю, а восполнить их было нечем. При этом растянувшаяся на много миль армия подвергалась постоянным нападениям со стороны турок-сельджуков, опустошавших её ряды подобно урагану. Все эти обстоятельства не способствовали укреплению духа крестоносцев, многие из них начали роптать, а у тех, кто с самого начала испытывал неприязнь к Фридриху, появился повод позлословить на его счёт. И именно тогда враждебность Гуго по отношению к германскому королю переросла в неприкрытую ненависть, а желание просто похитить драгоценную реликвию превратилось в жажду крови. Однако подходящего случая пока не представлялось: Фридрих практически всё время находился на виду и под охраной своих вассалов. Кроме того, Гуго ни разу не удалось увидеть его раздетым хотя бы по пояс, а следовательно, точно установить, носит ли Фридрих реликвию постоянно или всё-таки прячет её в специальную шкатулку, оставляя под надзором слуг. Это по-настоящему бесило молодого тамплиера, и он не находил себе места, придумывая планы один другого хитроумнее, как бы выманить Фридриха из-под охраны и наконец покончить и с рыжим самозванцем, и с затянувшимся Походом, – задерживаться в армии крестоносцев после обретения священного копья тамплиеры не собирались. Командор Бриан де Буагильбер, наоборот, казался невозмутимым и даже весёлым, храбро бился с сельджуками и заводил полезные знакомства среди знатных рыцарей, участвующих в Походе. Когда Гуго, таясь, излагал ему очередной «хитроумный» план, он только качал головой и посмеивался, подёргивая себя за кончик седого уса, а потом в несколько слов объяснял молодому товарищу, почему его план плохо продуман и не может быть реализован ни при каких обстоятельствах.

  48