Особенно,... 
77 
Сергей Золотарёв был основным рассказчиком, любившим и умевшим завладевать вниманием публики. Другие офицеры выступали в этой роли гораздо реже, но и их отдельные истории пользовались успехом у слушателей.
Однажды и Лукашевич рассказал эпизод из своей молодости. Любопытно, что его друзья – Стуколин с Громовым – до последнего времени не знали об этой подробности биографии Алексея, настолько тот умело её скрывал. А тут – видимо, под влиянием момента – вдруг взял и «раскололся».
– Курсанты, как вы знаете, в караулы на заступают, – начал рассказ Лукашевич, когда слушатели расселись по своим местам. – Разве что по праздникам или выходным – чтобы роте охраны дать отдохнуть. В дневной караул курсантов ставят только к знамени полка, да одного человека отправляют на ДСП – дежурным по стоянке подразделения, самолёты своей эскадрильи охранять. Не знаю, как у кого, но у нас дежурство на стоянке было из разряда «не бей лежачего». Так что туда уходили в основном для того, чтобы спокойненько письмо домой черкануть, почитать книжку, уединиться. Причём, желательно в выходной день, потому что когда идут полёты и по рулёжке тащат то один самолёт, то другой – бумажная волокита и доклады по начальству отнимают всё свободное время… И вот как-то одним тёплым июльским воскресеньем напросился я в этот наряд. Взял автомат и попёрся на стоянку. Пересчитал машины, проверил сохранность чехлов, принял, приступил. Написал письмо, почитал книжку, повалялся на травке, разомлел. Решил в холодке посидеть, перебрался в тенёк под крыло и от скуки начал щёлкать затвором, выбрасывать патроны. Выщелкну все, заново набиваю и так по кругу. После ужина пришел караул – какой-то узбек с разводящим – и я засобирался домой. Вот тут-то и выяснилось, что у меня в магазине не хватает одного патрона! Я, честно говоря, чуть не рехнулся от ужаса. Времена тогда были строгие. За один патрон и под трибунал можно было попасть. Кинулись мы втроем с часовым и разводящим искать этот проклятый боеприпас. А тут уже темнеть начало. ДСП других эскадрилий давно ушли, а мы всё травку руками прочёсываем. Чего только я не придумывал: уж и босиком по ней топтался, и руками чуть не гектар прошарил. Нету патрона. Как в воду канул. А самое ужасное в том, что я не помню, под каким самолетом сидел, а их на стоянке полка под сотню стояло. В казарму вернешься, но ведь там прежде, чем автомат в «оружейку» сдать, магазин старшине предъявить нужно. Что я ему предъявлю? И как объясню недостачу? В общем, нечего тут думать – искать надо. Я уже зубами от страха клацать начал. Видел себя разжалованным, отчисленным и посаженным. Так патрон и не нашли. Тут узбек подумал и насоветовал, как «оружейку» обмануть. Говорит, щепку вместо патрона в середину магазина сунь – никто проверять не будет. Так и поступили. Пришел, поставил автомат, сдал магазин – он у нас, к слову говоря, «расхожий» был, специально для ДСП, прямо на сейфе лежал – а утром ни свет ни заря опять на стоянку побежал. Тот же самый часовой был – хоть в этом мне повезло, узнал он меня, не застрелил. Опять ползаем, ищем. И нашли-таки! Под колесо основной стойки он, зараза такая, закатился. И не видно его, и не слышно, пока мордой на бетон не ляжешь. Назад я даже не бежал, а летел окрылённый. Патрон в карман «хабэшки» положил, поближе к сердцу, пуговицу застегнул и еще рукой придерживал для верности. Душа поёт! Вот вспомнишь это дело и подумаешь: как, в сущности, мало нужно курсанту для счастья…
Попытка уговорить знаменитого рассказчика Громова выдать какую-нибудь байку из его «эзотерической» серии не увенчалась успехом.
«Повода нет, – отвечал он на просьбы друзей. – Будет повод – будет история».
В замен эзотерики опять же по многочисленным просьбам Константин как-то поведал офицерам подробности малоизвестной, но по-настоящему страшной катастрофы, в результате которой он лишился сразу четверых своих сослуживцев по пилотажной группе «Русские Витязи». Случилось это 12 декабря 1995 года. Группа из двух «спарок» и трёх «боевых» «Су-27» возвращались с авиационной выставки «ЛИМА-95», проводившейся на аэродроме Лангкави, что в Малайзии. В те времена на самолёты пилотажных групп ещё не устанавливалось аэронавигационное оборудование, соответствующее международным стандартам, а потому в качестве ведомого использовался транспортник-тяжеловес «Ил-76». Истребители, следовавшие за ним, были фактически слепы и глухи. Это и сыграло роковую роль. При подлёте к вьетнамской авиабазе Камрань, служившей перевалочным пунктом, группа попала в густую облачность. Командир экипажа «Ила» генерал-майор Гребенников растерялся и дал неверную наводку. Три истребителя из пяти, до последнего державшиеся ведомого, врезались в сопку. Погибла элита пилотажной группы: полковник Борис Григорьев, подполковники Николай Гречанов, Николай Кордюков и Александр Сыровой. Этот день стал самым чёрным в истории «Русских Витязей», и до сих пор память о страшной гибели товарищей бередила душу Громова сильнее, чем собственный горький опыт.
77 
