Последние отзывы

  120  

Сверху раздался голос брата:

– Хантер! Если ты все еще намерен отправиться со мной за Калпепперами, – давай, а то след остывает.

Хантер напрягся. Он посмотрел на Элиссу и увидел: она все поняла – он уезжает.

– Элисса, – прохрипел он.

– Иди, – прошептала она. – Тебя здесь ничто не держит. Мы были просто любовниками. Просто любовниками.

Но Хантер колебался, в напряженной тишине искал взгляда Элиссы, чтобы прочитать в нем нечто…

«Просто любовники».

Боль пронзила Хантера так же глубоко, как страсть, и душа разрывалась.

– Хантер, – позвал Кейс. – Где ты?

– До свидания, мой осенний любовник, – прошептала Элисса. – Я буду вспоминать тебя каждый год, когда листья начнут полыхать осенним пожаром.

Хантер молча смотрел на нее, не в силах что-то произнести.

– Извини меня, пожалуйста, – сказала Элисса. – Я уже несколько суток не спала.

Она быстро пошла вверх по лестнице, и, когда оказалась на кухне, Кейс повернулся к ней.

– Ты заметила… – начал он, но увидев лицо Элиссы, умолк.

Она прошла мимо него, как мимо пустого места. Он поглядел, как она поднялась на второй этаж. В тишине стукнула дверь.

Хантер вышел из подвала на кухню.

– Что ты тут стоишь? – прорычал Хантер. – След стынет.

Кейс тихонько присвистнул.

– А ты со всеми попрощался? – спросил Кейс.

– Да.

– Тогда ты круглый дурак. Ты оставляешь прекрасную женщину.

Хантер оскалился.

– Женщину? – саркастически проговорил он. – Это девица, которая сама не знает, чего хочет. Один час – одно, другой – другое.

«Просто любовники».

– Чепуха все это, – спокойно проговорил Кейс. – Эта женщина страдает из-за своего мужчины.

– Ну ничего. Поплачет и успокоится.

– Сэсси не плачет. Она страдает. И если ты не понимаешь разницы, иди наверх и загляни ей в лицо.

Хантер закрыл глаза, а когда открыл, они были холодные, серые, как зима, которая грядет следом за осенью.

– К черту, Кейс! – сказал Хантер сквозь стиснутые зубы. – Поехали!

– Только после того, как ты сделаешь то, что я говорю, и ни секундой раньше. Если ты в таком состоянии, как сейчас, встретишься с Эбом Калпеппером, мы оба окажемся трупами к первому снегу. Так что скажи мне, братец, почему ты оставляешь женщину, которая тебя любит?

– Она сказала, что мы просто любовники.

Кейс поднял черную левую бровь и скептически посмотрел на брата.

– Это до того или после того, как ты признался ей в любви? – поинтересовался Кейс.

– Я вообще ничего такого не говорил.

– Ну тогда все ясно, – сказал он. И отвернулся. – Тогда я пойду и поговорю со своей кобылой. У нее в заду больше ума, чем в твоей башке.

Хантер поглядел вслед своему брату. Он не мог не помнить, как Элисса говорила о любви, а он молчал в ответ. И еще хуже, он заявлял: «Разве я не говорил тебе, что между нами ничего, кроме похоти?»

Элисса наконец его услышала. И говорила только о похоти.

«Просто любовники».

И теперь Хантер пожинает плоды посеянного им самим. Она смирилась с этим.

"У тебя ни в голове, ни в душе, ни в сердце нет будущего. Только прошлое.

Осенний любовник. Я буду тебя вспоминать каждый год, когда листья начнут полыхать осенним пожаром".

В доме воцарилась тишина.

Хантер поднялся на второй этаж. И с каждым шагом он повторял себе, что Кейс не прав.

Он должен быть не прав. Иначе эта мысль невыносима.

Хантер подошел к спальне Элиссы. Остановился у двери, не зная, что скажет.

Тишина давила на Хантера. Из-за двери – ни звука. Какая тревожная тишина! Или комната пуста?

Хантер постучал.

Никакого ответа. Когда он постучал в третий раз и снова не последовало ответа, он нажал на ручку двери.

Она открылась.

Элисса сидела на постели. Ее освещал только свет из бойниц. Она сидела спиной к двери, обхватив себя руками, точно пыталась согреться.

Хантер медленно подошел к кровати. Она не повернула головы, не посмотрела, когда пол заскрипел и даже спина ее, казалось, кричала о том, как она страдает. Но вот Элисса обернулась: искаженные гневом черты, безжизненные глаза.

Кейс был прав. Именно так выглядит женщина, потерявшая любимого мужчину.

С гортанным звуком, полным боли, Хантер опустился рядом с Элиссой. Он поднял ее к себе на колени и стал гладить дрожащими пальцами.

– Дело не в том, что я не доверял тебе, – сказал он надтреснутым голосом, – дело во мне. Я совершил не правильный выбор и заплатил детьми.

  120