Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
20 
Магидович (философски): — Что же делать, Борислав? Вы свой выбор сделали. Всем нам раньше — позже приходится выбирать: с кем я — с теми, или с этими. И результат выбора определяет нашу дальнейшую судьбу. И в конечном счёте — обстановку, в которой приходится знакомиться с новым интересным для вас человеком.
Второй (задумчиво): — Почему же только «с тем я, или с этим»? А третий путь?
Магидович: — Третьего не дано. И не подумайте, Борислав, что я из фанатиков Идеи. Нет. Просто у меня богатый опыт по части выбора «путей в жизни». Вот, например, вы… К какой категории людей вы себя причисляете?
(Пауза).
Второй: — Можно мне закурить?
Магидович: — Пожалуйста.
Второй: — Не составите компанию? «Данхилл»…
Магидович: — Я не курю.
Второй (щелкая зажигалкой): — И правильно делаете… К какой категории людей я себя причисляю? Ну допустим, к тем, кто ценит свою личную свободу выше всего остального.
Магидович: — К анархистам — индивидуалистам?
Второй: — Не столь примитивно, конечно… Да, я — индивидуалист. Однако признаю, что общество, состоящее из одних индивидуалистов, обречено на скорое вымирание. А мне не хотелось бы, чтобы в один прекрасный день всё человечество вымерло. Поэтому я принимаю право государства пресекать любыми методами — вплоть до самых кровавых — действия, ведущие к разрушению установившихся между индивидуумами связей.
Магидович: — То есть получается, что вы поддерживаете государственный курс Социальной Стабилизации?
Второй (подумав): — Я признаю необходимость подобного курса в нынешних условиях. Однако это признание вовсе не обязывает меня курс Социальной Стабилизации поддерживать.
Магидович: — Нонсенс…
Второй: — А вы взгляните на это под другим углом. А все ли, что делает человечество для своего спасения, имеет право быть причисленным к благодеянию?
Магидович (пожимая плечами): — В конечном счете — да.
Второй: — Вот — вот. Но не думаю, что с вами согласились бы, например, дети Хиросимы…
Магидович: — Передергиваем, Борислав! Передергиваем. Взрыв атомной бомбы над Хиросимой не есть акт во спасение человеческой расы. Американцы минимизировали собственные потери в предстоящей кампании; это разные вещи. Однако именно этот ваш логический выверт возвращает нас к тому, с чего мы сегодня начали…
Второй (закуривая новую сигарету): — Вот как? Очень интересно!
Магидович: — А начали мы, собственно, с проблемы выбора. И я утверждаю, Борислав, что даже рассуждая вышеизложенным образом, вы всё равно окажетесь по одну из сторон баррикады, и то, что вы называете «третьим путем», — лишь иллюзия, самообман. Вы не поддерживаете курс правительства? Прекрасно. Скоро у вас появятся друзья, которые тоже не поддерживают курс правительства. Очень мягко и ненавязчиво друзья в конце концов предложат вам не поддерживать курс правительства активно. И даже если вы откажетесь участвовать в их «борьбе», одно то, что вы не сообщите в компетентные органы о факте подобного предложения, автоматически поставит вас за рамки закона — и где здесь «третий» путь? Находясь внутри социума, легко быть индивидуалистом. Но трудно и на практике невозможно — быть отшельником.
Второй: — Хорошо сказано!
Магидович: — Спасибо.
Второй: — Но осмелюсь ещё поспорить, Андрей. Надеюсь, вы не против?
Магидович: — Отнюдь.
Второй: — Видите ли, Андрей, обосновывая свою позицию, вы исходили из достаточно традиционного представления о человеке как существе, всегда адекватно воспринимающем окружающий мир. Но ведь это не так. Каждый человек сам строит свою вселенную. Третий путь не может возникнуть во внешнем мире — тут я с вами согласен; любое движение личности в объективной реальности кто-нибудь обязательно использует к своей выгоде. Третий путь возникает и строится во внутреннем мире, на внутреннем ощущении. Понимаете?
Магидович (с заметным разочарованием): — Так вы, оказывается, субъективный идеалист?
Второй: — Вы всё стараетесь упростить. Я же хотел только сказать, что человек может оставаться свободным вне зависимости от того, в какой среде он находится. Это внутренняя свобода; и она — гораздо большая ценность, чем свобода навязанная…
Магидович: — Для кого «большая»?
Второй: — Теоретически, для самого человека. Но практически — и для государства.
Магидович: — Новое противоречие. Если представить себе некую экстремальную ситуацию: войну и тотальную мобилизацию, например — куда заведет данного конкретного гражданина эта ваша «внутренняя» свобода? Не на передовую, думается…
20 
